Здравствуй, мой милый. Мой ядовито-колкий.
Здравствуй, мой сильный, как герой мыльных опер с полки.
Здравствуй мой очень горький, весенний и вовсе не кроткий.
Здравствуй.
Здравствуй, банальный персонаж из медиамолки.
Наша с тобой история уже давно смыта ливнями,
Засыпана бумагами пыльными и пеплом от дешевых сигарет.
Между нами уже не стоит даже «Да» или «Нет»
Между нами, как и прежде сотня километров и пол миллиона людей.
Между нами, правда, теперь нет ни поэзии, ни даже белых бумажных лебедей.
У меня появилась другая муза для прозы.
И нет, это, не какие ни мафиози, наркозы или дорогие духи.
И даже не тобою любимые голубые мимозы,
Вдохновляющие на рисковые пустяки.
Впрочем, от тебя ничего не спасает, даже море ревет от глухой пустоты.
Я вчера говорила: «У него был такой голос, что узнаю километра за три.
У него был такой образ, не сыскать ни в одном букваре.
Знаете, я ведь видела даже его слезы, рисовавшие на щеках перевернутое тире.
У него была такая большая доза – это слишком больно носить в себе,
Будто внутрь впаяли колючую розу, заставляя плясать на горячем песке».
И тут я поставлю прочерк, хотя все еще помню твой почерк и закорючку над буквой «Б».