* * *
Был рыцарь прекрасен, и молод, и смел,
Счастливые песни слагал он и пел,
Надеялся рыцарь прожить без забот,
Прославить в боях и отчизну и род.
Наивный, он думал, что в мире чужом
Не люди, а демоны вьются ужом,
Хотят укусить побольней и напасть,
А он благородно раздавит напасть
И счастье подарит родной стороне,
Гимн жизни споёт на певучей струне.
Когда же мечом разрубил он дитя,
Душа умерла у него, не простя...
Как люди доверчиво-глупы порой...
Поэт не вернулся, вернулся герой.
И с тем же азартом, что в дальней дали.
Он резал людей и кромсал корабли.
Хихикал с натугой над бреднями тех,
Кто верил в любовь, постоянство и смех.
И убивал он поэтов, круша,
За то, что его не звучала душа.
* * *
Я думал, свобода чиста,
Её совершенны черты,
Омытые словом Христа,
Слепят золотые кресты.
Я думал, свобода придёт
Блаженством раскинутых рук,
Души благодатный полёт
Прервёт боли замкнутый круг.
Я сладкое слово кричал,
Разглядывал с разных сторон,
Как женщин его обнажал
И нежил младенческий сон.
Я звал за собою других,
Я верил: в огне будет брод…
На каждый ликующий стих
Кивал равнодушно народ.
И вот, все покровы содрав,
Свободы я вижу черты.
Но скалится тысячей глав
Кривая усмешка толпы.
Не то! И не так! И не там!!!
Неверье обманутых глаз…
Свобода — не дева, не храм,
А... кладбищ мерцающий газ!
* * *
Белая летает голубица
В облаках изменчивых и вялых.
У лежащих всё бледнее лица,
Тает кровь на плащаницах алых.
Мир высок, огромен и не ясен.
Кто пришёл?
Зачем?
И что искали?
Чей уход привычен и ужасен?
Кто их ждёт в тревоге и печали?
Зарастёт травой лихое место.
Многое ещё должно случиться.
Есть обычай:
в небо над невестой
Белую пускают голубицу…
* * *
Забиты мудрецы камнями смеха.
Забыты их слова.
Предчувствий не осталось.
Легла на плечи знающих
усталость
От невозможности исполнить
предназначение.
Идёт людей из жизни исключение.
А мне всегда казалось,
Что время есть,
Есть способы и вехи.
Но тяжелеют симметрично веки,
Глаза не видят букв, лежащих рядом.
Смотрю на мир
остекленённым взглядом.
Бессилье рук…
Бокалы, очарованные ядом,
Подарит друг.
2004
* * *
Августин опять не понимает,
Хоть тверди, хоть песни ему пой,
Что земное время исчезает
Вместе с изгорающей звездой.
Изменяют лица перемены,
Горбятся и люди, и мосты.
Но глядит мальчишка непременно
С горней и прозрачной высоты.
И его не ожидает старость:
Слишком бурный подвернулся век…
Августин готовит запоздалый
С будущего нашего побег.
13.10.2005