Встав боем на правила вечности,
покончить жизнь в луже,
удариться о берега ванной,так и не сумев выплыть.
Так и не сумев сойти с карусельности быта,
так и не поняв точности метких дыхании в спину.
Выдохов вечеров прожеванных или утр не зачищенных.
Сказками рот набитый в жующем все детстве,
улыбающемся и свободном.
Окончания этих же набили теперь кишечники,
скалящихся и неврозных.
Совсем скоро зима навесит замки морозные
на воспоминания,маски,дома,
и мы снова останемся ждать каких-то чудес у весны,
ожиданием засыпать,
ожиданием просыпаться,
а растает-жить.
Завтра наступает на шаги сегодняшних дней.
Скоро в домах,где есть газеты и книги для поваров,
зажгутся елки.
Нарядить конопляный куст,
разливать не в бокалы,а милиграммами,
нарядиться и шутом,и королем,и трусом,
подвести глаза так,чтобы не смыла прибоем ни одна грусть.
И в зеркалах отражаться без платьев.
И поверить,что все желанно и в жеманности потопить,
но увериться...
Чтобы куст на хрупкости своей хоть как-то удержал праздник.
И дед мороз пусть принесет с собой снег и запах уюта,который непременно живет в домах,где не вмешаюсь я,
больше,чем между строк взламывать взглядами.
Я бы выучила стихи,
но такие не уместны даже в прокуренных пабах.
На окнах снова узоры,
где мы узрим вполвзгляда каждый свое,
я раньше думала,что это мороз рисует,
когда приходит смотреть кто как себя ведет.
За окнами на столбах повесились звезды,
обратившись в холодные фонари.
Под такую елку непременно положено прятать баян шоколадный.
салюты снова станут рушить ночь залпами для мира,
где между зубов почти у каждого застрял кусок американской бутафорной
мечты.