Помнишь, как ты называл меня братиком?
Вряд ли способны слепые каратели,
мстителями себя провозгласившие,
знать, как же страшно, когда ты осипшие
всхлипы свои прятал мне меж ключицами,
взглядом пронзая, как острыми спицами.
Помнишь, как ты приходил спать в постель мою,
если борьба представлялась бесцельною
с теми кошмарами, что тебя мучили?
Что ты в них видел? Лесами дремучими
ты ли бежал в них от Волка великого?
Или Лафея, лжеца многоликого,
ты опасался? И руки всегда твои
были холодные, словно у статуи.
Всю свою жизнь я пытался согреть тебя,
Локи Лафейсона, в Асгарде третьего
после отца и меня - по величию,
первого - по совершенству обличия;
первого - по глубине одиночества.
Брат мой, ты знай, я не верю в пророчества:
Наггльфар, Бальдра - прощаю заранее.
Жаль, что не в силах я лик твой израненный
взять и из памяти вычеркнуть с силою.
Как я боюсь над твоею могилою
в будущем скором стоять со слезами и
знать, что ты враг по законам сказания.
12.09.2012