* * *
Мир еврейских местечек…Печальный писатель Канович
ещё помнит его. Там до дыр зачитали Талмуд,
там не хуже раввина собаки, коты и коровы
понимают на идиш и птички на идиш поют;
там на каждый жилет – два еврея, четыре заплаты,
там на каждую жизнь – по четыре погрома, по три…
Там ещё – Эфраимы, Ревекки, Мэнахэмы, Златы,
балагулы, сапожники, шорники и шинкари.
Их скупому дыханью звезда запотевшая светит,
их смазным сапогам – из полей палестинских песок…
Эмигранты империй, соломоновы бедные дети,
на повозках молитв отбывающие на восток…
Дай им, Господи, сил, дай им кигэлах* сладкие горы,
километры мацы и куриных бульонов моря…
Грустно жить на земле, где еврейское горе – не горе,
трудно жить в городах, где не все понимают меня…
Там, где даль мне поёт, там, где ночи о прошлом долдонят,
там, где бамовский шов в прибайкальскую летопись лёг,
кто услышит меня и какой мне Канович напомнит
мир еврейских местечек со львами его синагог?
Кто мне лавку откроет, где молятся полки о хлебе?
Кто мне Тору раскроет, которую слёзы прожгли?
Кто укажет перстом на скрипучую лестницу в небе,
по которой однажды за счастьем еврейским ушли
Эфраимы, Ревекки, Мэнахэмы, Златы – поэты,
балагулы, сапожники?.. Кто загрустит обо мне,
прочитавши о том, как ушёл я по лестнице этой
в мир еврейских местечек – на родину, в небо, к родне?
На фотографии Аарон Койдеш старой (деревянной) Биробиджанской синагоги