Были собаки такие – крикуны. Они никогда не лаяли, только кричали. Громко. Протяжно. Радостно. «Ах-ах-ах! Как хороша жизнь! Ах, как приятно покричать просто так! А на кого-нибудь – ещё лучше! Ах! Ах!! Дайте, дайте нам кого-нибудь!» Восторженные такие, романтичные собаченции.
А лаять они не умели.
Зато у них был друг – настоящий козёл – свистун. Ему говоришь: «Не свисти! Денег не будет!» Помолчит. Согласится. А потом незаметно поднимется в гору, завернет там за угол, оглянется - нет ли кого рядом, да как свистнет изо всей силищи! И тут же убегает, довольный собой.
Крепко они дружили – крикуны и свистун этот. Вечерами одной бандой по бульвару прохаживались. Зазевается кто-нибудь, они тут как тут. Свистят, кричат, ножками топают, копытцами стучат. Веселые, необидчивые: нашкодят, напроказят и разбегаются.
Но вот однажды кончилось их озорство. Шли они теплым прогульным вечерком, как обычно, по бульвару, тормошили друг дружку, смеялись, подмигивали, мол, сейчас что-нибудь учудим… И вдруг – впереди – много-много, маленьких-маленьких, кругленьких-кругленьких, мяконьких, серьёзных таких в большущих фуражках с кокардами. Самих из-под фуражек и не видать почти. Кто такие? Как звать?
- Мы – ваши ататашки! Сейчас мы вам покажем, кто мы такие! Сейчас мы вам устроим.
Ну, свистун с крикунами не стали дожидаться - что там им покажут: как дали жару! Как разбежались во все стороны! Шибко им, видать, не хотелось про ататашек узнавать. Вот какие нелюбопытные.
С той поры у нас на бульварах никто не шалит. Народ гордится ататашками, нахвалиться ими не может. Гуляй, сколько хочешь и ничего не бойся, потому что храбрые ататашки всюду, под каждым кустом, возле каждой укромной скамеечки. Даже в урнах. Всё – под контролем. Муха не просвистит, слон не пискнет. И все счастливы на вечные времена!