Тьма, словно уголь, прожигала мертвых,
Но вот ушла, и вот не стало тьмы.
А свет густел, свет становился твердым,
В алмазных стенах собственной тюрьмы.
И голоса затихли, и не пели
На свете том, кристальной чистоты...
Я вспоминал рассветы и метели,
Дожди, и ночи радостей простых.
На гранях света, умер или выжил?
Или смотрю свои Земные сны...
Но только вижу - свет без тьмы недвижим,
И в общем-то, не отличим от тьмы.
И вечный звук от вечной тишины,
Я ставши слухом, отличу едва ли,
Они в чередовании слышны.
И жизнь лишь там, где все перемешали.