Уж не помню я ни год и ни час,
Но случилась эта сказка у нас.
Как-то вешалка влюбилась в тулуп,
А тулуп был не по возрасту глуп.
Круче всех его осанка и вид –
Во весь рост он был овчиной подбит.
А овца – она такой же баран,
Хоть обшей ты ею каждый карман.
Как уж вешалку он ту приглядел?
Но повис на ней – да так и висел.
А что плечи развернул – так не зря:
Только вешалочке благодаря.
Ей-то в радость, лишь бы быть при своём.
Без него-то жить вообще голышом.
Как у нас бишь, у людей, говорят:
Хоть дурак, но свой – и этому рад.
И, казалось бы, какой интерес?
Но тащила на себе этот вес
И весь рост его, и дурь, и размер…
Вот вам, кстати, иждивенства пример!
Тут бы можно и закончить, но – глядь –
Вдруг повадилась к ним моль прилетать.
Не секрет для нас её ремесло,
И барании мозги понесло!
А она с ним всё – хи-хи да ха-ха:
Мол, меха у вас! Собольи меха!
Присосалась – не отнять, мол – ты мой!
Золотой ты мой, родной, меховой!
Тут и вешалочке не утерпеть.
А он цыкнул только раз ей – не сметь!
И повисла горемыка висьмя,
Хоть и стыдно и противно весьма.
А к зиме, когда пришли холода,
Моль исчезла неизвестно куда.
И остались от того «жениха»,
Извиняюсь, лишь дерьмо да труха.
Ой ты, вешалка из трёх половин!
Ох, молиться б тебе на нафталин!
Не дай Бог нам, как тебе, - тьфу-тьфу-тьфу, -
Рёбра голые да темень в шкафу.
20.02.97.