Двадцатые
Ее лишили языка,
Разбив колокола, гудящие от боли.
И небрежения когтистая рука
Сдирала кожу белую до огненно-кирпичной крови.
Нулевые
Вернули ей иконостас,
Вернули купола, и золотом покрыли.
Звонят колокола, зовут на службу нас,
На службу совести своей, чтоб помнили, чтоб не забыли.