бармен у стойки гремит бокалами;
ночная жизнь заливает до потолка
его скромный мир,
ограниченный свалками и подвалами;
там, в промежутке без ям и дыр
он мечтает о глотке не выжженного,
не пастеризованного
и свежего молока.
но хватает только на водку.
он живёт там, наверное, с января.
в этом баре, где каждый срывает глотку,
соревнуясь, кому же меньше в судьбе повезло,
он молчит, глядит исподлобья кротко,
и ждёт, пока не наступит утро –
оно осторожно крадётся через окно.
нищие духом снова трясут деньгами –
они соскальзывают со стойки,
звеня отскакивая от кромки,
бармен щурится, наливая ром;
он уходит. уходит за молоком,
впервые за ночь не выпив водки.
его найдут через сутки, скорченным, за углом
со счастливой улыбкой
и недопитым последним глотком.