(цикл)
***
Одна река накладывается на другую
как клише
как штамп прежней реки
Старая всегда проглядывает сквозь новую
как прошлое сквозь измазанное
пятнами убитых комаров и мошек
стекло нынешнего
***
Общие
слишком уж общие места
подобия подобий
Я никогда здесь не был
но знаю каждый поворот
каждый изгиб
я скакал над этой рябью
на крылатом сасанидском серебре
я помню каждое дерево
ставшее чьей-то судьбою
каждый плес
дающий пощечины
остроносой прожорливой «Линде»,
состарившейся в мечтах
о скале Лорелеи
и не замечающей как при ее
появлении
отступают вглубь леса
подальше от песчаных берегов
настоящие хозяева
этих заболоченных черных ручьев
безуспешно продолжающие
ждать свои порции дыма
Но кормившие их
забыли об этом
им бы только плясать дрессированными
медведями
на цепях новых мод
***
Зеленые одичавшие космы
пустых урочищ больше некому стричь
Некому заплетать в косы
их навсегда уставшие дымки
стелющиеся теперь черными болотными
ручьями к священной
не менее темной изнутри
но такой серебристо-голубой сверху
влажной сердцевине
этих земель
***
Белые и красные
береговые знаки створа
в треугольных плащах
приземистые и уверенные в себе
как воины в треугольных же плащах-доспехах
идущие за квадратными неуклюжими колесницами
по всё видавшим шумерским барельефам
Их отражения
как поверженные в сердце сердца
слабые и просящие милости
враги
Но пощады не будет
Их речной путь всегда
по всем гладям
усеян подобными же
призрачными трофеями
и никак иначе
***
Так где же в подобии
таится свое и только свое
сокровенное
где выходит на песчаную отмель
косматый когтистый старец
где мутит водоворотами гладь
тот кто достает в клюве ил?
Сосьва переливается аналогиями в Обь
а Обь в Каму а Кама в Печеру
а Печера в Двину
К небесам уходит всеединая таежная река
река-дорога
смахивая белые соринки чаек
опираясь локтями-изгибами
на гребёнки ельников
на утесы сосновых боров
кудели березников
подушки тальников
После нескольких часов
такого пути
весь мир представляется уже
сплошной нескончаемой большой рекой
полностью отнимающей язык
***
А трепещущие и никнущие чужестранки -
бордовые бархатные розы -
огромный букет на соседнем сидении
невесть зачем
невесть для чего
все дальше
все глубже
все больше
внедряются не по своей воле
растворяются не по своей воле
трепеща и сникая
сникая и трепеща
среди чуждого страшного для них мира
кедров иван-чая и тальника
***
Голубая серебристая занавеска
на окне судна
заслоняющая от солнечного жара
тоже полное подобие
слегка измятой воздухом и моторами
глади Сосьвы
заслоняющей взгляды
от темной тайны глубины
чтобы непосвященные
могли везде видеть только
синеву и легкие облачка
а не подлинное но способное напугать чужака
нутро этого мира
11.07-12.07.2012