4. LACRIMOSA DIES ILLA – ТОТ СЛЁЗНЫЙ ДЕНЬ
А если не Сальери был убийцей?..
Не подсыпал,
не подсылал злодеев.
И даже в мыслях не держал такого,
а был виною только лишь язык,
что проболтал:
– И слава Богу, умер.
А проживи ещё с десяток лет,
не подал нам никто б и корки хлеба
за наши сочинительства.
И прав был,
сказав о хлебе,
но молва всегда
по-своему спешит акцент поставить.
И, затесав меж Богом и глаголом
извечной скорби
только имя Моцарт,
с тех пор, не уставая повторять,
твердит нам:
– Слава Богу, Моцарт умер!
Возликовал Сальери, услыхав,
что солнце Амадея закатилось.
И в знак того, что якобы той вести
присущ ещё и радости оттенок, –
за этими безбожными словами
знак восхищенья ходит по пятам,
как хищный дон Базилио.
А если
Базилио был автором той сплетни?
и клевета по Вене поползла…
И потекла легко, как кровь по венам,
ещё в тот серый,
в тот холерный день,
в тот слеёзный день,
когда пурга рыдала
и билась в исступленье, как Констанца,
над бездыханным Вольфгангом своим…