20-1.
* * *
Кто подарил тебя, мой сон,
Далёким странам и скитаньям,
Чтобы созвездья «Колесом
Судеб» тебя колесовали?..
Но пусть в том осознаньи Вех –
Как предрассудков жажды странствий,
Тебя найдут в стихах у тех,
Кто не скитался в сонном царстве!
20-2.
* * *
Сегодня он начал весну,
И ты запомнил эту песню,
И Рыбака, что на блесну
Здесь ловит жизнь поинтересней…
И так запомнится ручей
С водою мутной и холодной,
В котором тот Рыбак, ничей,
Застыл деталью надприродной.
20-3.
* * *
Поэта серафим из Хиросимы
вёл за язык по памяти ко мне:
им тишина была переносима
как две сумы молитвенных камней.
Пешком, из переплёта в переплёт,
по горло вбред минуя реки яви,
с безмолвием, сияющим как лёд,
они вошли в пылающий Рейкьявик.
20-4.
ЭПИЗОД
Пришла. Я ждал…
– Так голова горит…
Вся – в воздухе…
– Да, но я сам я – воздух!
– Свеча чадит…
– Да, милая, и – поздно.
– Там, на столе, наверно, Дант открыт!
– Печёт во лбу?
– Да. Чтенье «Парадизо» – сожжёт совсем!
– Окно открой!
– Ложись!
– Ты скажешь, что безоболочной жизнь
Не легче пламени желанья и каприса?
(Молитвенное тело склонено
к отраде родового наслажденья…)
– Мы ляжем врозь!
– Взгляни на наши тени!
– Я их не вижу!
– То-то и оно!
Начнём же танец крови, милый!
– Бред!
Откуда взяться крови, если нет
От тела даже тени, даже боли?
– Импровизируешь, не забывая роли?
– Жар тела заменяет жар ума!
– Смотри, свеча как изогнулась…
– Эка жалость!
– И каплет воск…
– Прости, но эта малость…
– Прости, но это я!.. Я так горю сама!
(И я обнял её – и дрогнула она,
вся в пламени – в объятьях леденящих…)
– О, слава вышним, пред тобою предстоящим!
– Я остужу тебя – и удалю из сна!
(Она – чиста… Хоть и свеча чадит –
как незатверженным стихом поэта,
и лёгкий привкус утреннего света
в нём истиной непознанной горчит…)
---------------
20-5.
ИЗ «ПУТЕШЕСТВИЙ В Г. КАЛУГУ»
Великому спутнику моему
Акутагаве Рюноске*
– Спасибо, дочка, за чаёк! –
сказал Писатель Величайший, –
Он мне в России как паёк
за с нею мой роман редчайший!
Спасибо, город Циолковск,
за то, что ты не как Свердловск…
Мы славно выспались с Валерой
вблизи калужского леска!
С названьем «Женщина в песках»
ларёк нашли с какой-то стерой…
Акутагава Рюноска
себе купил в нём два носка!
Мы в СССР. Медведь не съел
нас под Хабаровском – сидел,
зевал лениво и без зла!..
А тут – в «Калуге-2» – Берберов
(знакомец мой по США)
Дежурным служит самым первым
(полковник в прошлом УВД).
На безбилетных глядя прямо,
и строго, и т.п., т.д.,
у Свято-Сергиева храма
узнал нас и прижал к звезде:
– Прошу в буфет, Акутагама!..
(Лирическое отступление:
«В отроженском воронежском лесу»)
Сидим. Калугу вспоминаем. Вдруг – Бачурин!
Знакомый лирик – (а в лесу – ни терешка!) –
Идёт себе… Прошёл… Опять идёт!..
… Кочуем! –
Не только по Москве и Петушкам!
6 мая 2006 г.
*В воспоминание нескольких ночёвок в зале ожидания
«Калуга-Вторая»,
а также на вокзале г. Воронежа (Россия),
с Лауреатом Нобелевской Премии по литературе -
Всемирным Писателем,
но, всё-таки, с недоумением у меня спросившем:
«Ну, что Вам за родина – СНГ?»
20-6.
4-4-2-2-2
ОБОРОДЕНЬ
Вы с аду ли во городе?
В.Ий
Вонзай, приехали! Вчера
восьмую пятницу притёрло.
Стоим. Девчонки – на шарах.
Вот, покатило… Вот – попёрло!
Вот – тащит вдоль и поперёк.
Вот – гонит в гору до икоты.
И спотыкается перо
в пределах имени Коготы.
А кончить надо хорошо.
Акутагаму – подытожить…
Давай сюда карандашом –
пернатый обородень дожит!
Ощипан. Гол. Ужель ещё
суббота обнажает кожу?
МАРКЕР: Когото – японское мужское имя
20-7.
4-4-6
ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО ТРАМВАЯ
Голубь на проводе – узел трамваю на память.
О тишине и её безвозмездном проезде.
Брянский коньяк по-армянски воняет клопами,
пившими горькую в Туле, Калуге и Бресте.
В главном вагоне накурены козыри крести.
Туз на руках и ещё ожидается драма:
кондоктора настояли на местном аресте –
значит, во мне будет 72 кг.
Нас палавос плолетает сквозь станцию «Мама».
Не забывайте детей в понарошку положенном месте.
Их ожидают любимые Туты и Тамы,
сами-с-усами, слезами и супы-с-котами…
Будешь по 100, 2 по 5 и единожды 200?
Тот, кто не будет, получит тузами по даме.
20-8.
* * *
«ЛИКу»
Цвета о память – музыки ступени,
бессчётность клавиш с выбором одной.
В какую гамму непредвзятых мнений
ты вдруг попал звучащей ключиной?
И что открылось цветом в спектре многим, вернувшем в день, куда, вообще-т, нельзя,
внезапным дуновением тревоги?
И по цветным ступеням – (с гор – в отроги!) –
спускаются, вальсируют, грассят!
20-9.
* * *
птица
из многометрических божеств
образованная
в питательных облаках
какого-то особого циклона
или тень её
показалась
в орнаменте из многометрических стай
образованному всклёкотом
её имени
ею вспомненного
как с полуосыпанного холста
почти её имени
с уцелевшим названием – «Мысль».
20-10.
* * *
И этот стих…
I
Сверхтехника Господнего Стиха –
Она и Ангелам прямая безопасность,
И я её смертельную бесстрастность
В мирскую выдумку – (костёл, собор, кирха,
Иль русский храм) – молитвенно вносил
В своём неведенье: вот – голос, вот – сознанье…
II
О чём я здесь пишу, закрывшись парой крыл,
Укрывшись в нише, погасив сиянье?..
Резцами вечности – безмолвия оброн
Вкруг наших островков согласного звучанья…
Но даже этот стих – уже колеблет Трон!
В испуге Ангелы летят по мирозданью.
20-11.
НАШ ТВОРЧЕСКИЙ ПОЧЕРК
Лику
Ответ предварению моего НЕО-ТОМа,
с благодарностью Компоэтору
Михаилу Болгову.
1
Наш почерк – от полёта Ангелов.
С их разрешения…
Согласно
святому свойству пера-маргела,
он выглядит – крестообразно
и вольно: смысл кристальным празднествам,
ведомым Иерархом сверху
лучам в пространствах мер и праздности –
в руках пульсировать, как нервам!
2
Хоть в мире Обликов – ручаюсь аниматом
звериного числа, с кошачьей головой! –
царит испуг… Лик исторгает вой –
и на него взирает благодатно!
3
Квадратом первым, третьим, и десятым –
(о Странстве Мысли зная Высший Слог!) –
в квадрате чёрном мироздания проклятом –
мы вымостим дорогу из дорог!
МАРКЕРЫ:
1) Но это будет вовсе не Итог!
2) Эх, мне б за это бутерброд бесплатный!
Март 2006 г.
20-12.
* * *
Вот – навороченная Мысль,
Пусть – в виде Воза…
Как п р е д м е т н о с т ь –
она т а к а я ж е заметность
по той дороге на Молись.
… На остров греческих Феоф,
Священных Старцев кров Изгнанья,
где в смыслах логики сгоранья –
души оскудевавший зов.
… А то, что двигало тот Воз
(нагруженный ещё в санскрите),
и было – Мысль: и Лыбедь глосс,
и Рак, и Щука в Проскомиде.
30.11.2004.
20-13.
* * *
Мы узнаём приметы без труда,
с такой же простотою, как предметы,
и узнаванье родственное это
проходу сквозь магический Кристалл:
Нас бескорыстно вводят в суть Предмета,
когда ты от него таиться перестал,
и он, таясь, выходит из приметы.
20-14.
* * *
Суставы этому движению обучены.
И ужас жеста Мысли в Слове д л я,
Мной было Мироздание озвучено,
Совсем не так, как было до меня.
И – без меня! – оно, конечно, было бы
Составлено как из осколков т е м
Моих утерянных кусков, клочков, обрывков и –
И пресловутых «недописанных» поэм…
Хоть и в реальности их не было б совсем!
20-15.
* * *
Вот и гаснут звёзды. Умирает жемчуг.
Отчего так стынет тело пришлеца
с призрачных тарелок? Кто же это шепчет,
что у нас, у пришлых, не найти лица?
Нету узнаванья. Ночь бледней окраин.
Опадает голос. Падает листва.
Что же в нас здесь входит – на Земле, что раем
никогда ни мига людям не была?*
* Что же в нас здесь входит – (тщетно не сгораем!) –
и как древний жемчуг теплится едва?
20-16.
MEMORIA-2
В.В. Белопольскому
Дул, как зелёный, суховей
По жёлтой стелящей потраве,
Взметая пыль…
Посмертной славе
Не достаётся ничего
В разъятьи взрыва сей картины
На бездны Неба, и суглинок
Земли, и Пламя одного
Из нас!..
Но этого не вышло:
Легли на крылья, стали выше
Взрывных потоков, рвущих крыши…
. . .
… Но постепенно улеглось,
И в крышку влез последний гвоздь.
. . .
… Стал низок ветер, и светла
Обетованная погода,
Где на холме, в углу угла
Кладбища (суть его невзгода
И счастье) открывался вид
На поле, речку, и – за ними –
На Юго-Запад…
Плыл в долине
Едва сиреневый дымок,
И пряди туч, и неба клок…
. . .
______________