Донузлав. Фарватер. Вехи.
Мокрый мол пустынен, гол.
Огибают без помехи
косяки кефали мол.
Бьёт в него волна литая,
тая в пене на песке.
В полводы – за стаей стая! –
Как пульсация в виске.
Пусть минуют их все сети,
беды все прибрежных вод.
Ветер дует. Солнце светит.
Небо. Море. Рыбий ход.
Что за цель того маршрута?
Где он, финиш рыбьих стад?
Знают бухты Тарханкута,
но ответить не спешат.
Лишь порой за Донузлавом,
где всплывает мыс, как кит,
прянут вдруг дельфины лавой
в берег – аж вода кипит!
И стоит случайный зритель,
тот Улисс, сошлись на ком
ветры странствий и открытий,
как сражённый столбняком!
Кто он? Кто?.. Уже навеки
отражает небосвод:
Донузлав, фарватер, вехи,
мол пустынный, рыбий ход
и его… Он так знаком мне.
Вот он, вот, сквозь жизни тьму!
Всё он видел. Всё запомнил.
Аж не верится ему…