Виктору Петровичу Таланкину,
художнику
Злой человек
кричал через плетень:
- Смотри,
звезду башкою не задень!
А добрый человек
сказал мне:
- Верь.
Один закрыл,
другой откроет дверь.
Мне надоела
пресная еда.
Мне надоела
с хлоркою вода.
Я выбираю
раз и навсегда –
горб рюкзака,
просторы,
поезда.
Я на вокзал лечу.
Мой поезд в восемь.
Гитара друга стонет –
скоро осень.
А за окном вагона
все родное:
то черное,
то снова золотое.
И на меня,
и на моих друзей
осенний лист летит
тузом червей.
Еще рифмую
"утро" с "перламутром".
Поэт Глазков
поздней поправит мудро:
- Перечитайте,
что писал корнет.
А на плечах-то . . .
лапы эполет.
Вглядитесь повнимательней
в портрет.
Свеча.
Перо.
Бумага.
Пистолет.
Вам 23?
Прекрасные года!
Нельзя,
чтоб денег - больше,
чем стыда.
Подумаешь, -
немодное пальто.
Живем не так.
И говорим не то.
Российская словесность –
не забава.
Я разгрызаю русские слова:
"Россия”,
"Гордость",
"Доброта",
"Держава".
И здесь же, рядом –
"Мрак",
"Позор",
"Трава".
Всего страничку
я прочел едва:
и кругом,
кругом,
кругом
голова.
Как в омут –
в родословную свою –
люблю,
терплю,
рву на куски...
Люблю.
Раздетой Русь.
голодною была,
но златом полыхали купола.
И вера в Бога,
и в него же - мат.
И с вилами идут
на 6рата брат.
И песни про берёзу,
и при том -
ее же на дровишки – топором.
Год 41-й и 37-й
Не разорвать:
все вместе, все со мной.
Ну, а пока,
преступно молодой, –
ни в рыло лаптем я,
ни в зуб ногой.
Мне 20 лет.
От неба до земли
мне вывернули душу журавли.
Опять их на чужбину понесло.
Нелегкое я выбрал ремесло.