Махровые крылья горят под цвет багрянцу светил в океанах бездны,
В ладонь осыпаясь пыльцой комет, шуршат на ветру, что песок железный…
Когда-нибудь в будущем эти сны впитаются краской в пергамент кожи
И жаром каленых углей войны созвездия нервов спалят. До дрожи.
Ты нынче проснешься сквозь тьмы узор от выстрелов грома, от ливня капель,
Звенящих по крышам, как осыпь с гор, как термозаряды о стылый кафель.
Сейчас ты не знаешь своих врагов, и Цербер – лишь образ, легенд наследство,
В ответ обнажил острия клыков, склонившись над отнятым, мертвым детством…
Никто не услышит твой жуткий крик. Пургой одиночество мчит по венам…
И голос срывается в черствый хрип, ты бьешь кулаками по черным стенам,
Как тот мотылек, что о ламп янтарь безвыходно хлопает крыльев пеплом…
И вороном кружится тени гарь, в углах оседая чернильным пеклом.
А дым по рукам, что густой туман – сияньем сверхновой… И лишь на картах
Ты видела звездных долин буран, подобный гербам на гнедых штандартах.
Но нынешний день тебе дарит шанс, и наперекор ложным директивам
Ты варреном прыгаешь… В диссонанс сливаются залпов и драк мотивы.
А лабораторная кличка с губ сползает, вконец обретя значенье.
Лианами вьются сплетенья труб, и путь твой под ними из заточенья.
Сквозь алое марево, ржавый свет, под созданный пулями выдох ветра
Выходишь наружу под туч хребет, под темные кроны из клочьев фетра.
И здесь, где десантом с небес гроза, где жилами стебли по линзам стекол –
Блестит горизонт, словно бирюза, да ветер свистит, как охотник-сокол.
Седой мотылек с твоего плеча взвивается вверх, к бастионам неба,
Теперь он свободен, летит, влача прожженные крылья почти что слепо…
А ты, как и он, сможешь выжить вновь, оружья лед греет вернее солнца…
Лишь лавой бежит по лопаткам кровь да пот на висках – серебристый стронций.
Ты смотришь на небо, забыв про дрожь, босые ступни пробирает стужа,
Впервые идет настоящий дождь, и гильзами капли по сизым лужам…