По осени считают лишь цыплят,
с соленьями закрученные банки,
и сухари, оставленные для
бесхлебных дней.
Считают у собаки
слепых щенят, которых раздадут,
оставив одного - с хромою лапой;
ещё считают яблоки в саду,
упавшие с одной из старых яблонь.
По осени считают журавлей,
за стаей стаю провожая взглядом,
и чашки расставляя на столе,
считают тех, кого не будет рядом,
и мысленно сажают их за стол,
ведут неспешный разговор за чаем
о том, как осень время длит, о том,
как мы по ним немыслимо скучаем.
Вот ты сидишь, уставив взгляд в окно,
где осень беспощадно холодает,
и жалобно скулит хромой щенок.
Не рад совсем ты нашему свиданью,
и только ищешь повод, чтоб уйти
из памяти моей, скупой на лица.
Клин журавлиный в`ысоко летит:
один,
два,
три…
двадцать четыре…
тридцать…
Да разве можно всех их сосчитать? –
полнеба не вместит такую стаю.
И ты иди, пока они летят,
а я своих синиц пересчитаю.