То было время вдохновенья
И с детства понимая слово честь
И хамству полное презренье,
Ему претила лож и лесть.
Был дерзок, молод и умён;
Слагал стихи, любил он женщин,
Писали многое о нём,
Тогда уж славой был увенчан.
Он не был знатию придворной
И по кресту не дворянин,
Не плёл интриги подковёрной,
Он был обычный мещанин.
Легенда ль, нет:
Но чёрный-дед служил царю,
Арап-Петра был генералом,
Он вражий флот топил в бою
И звался предок: Ганнибалом!
Его боярский род старинный
И пращур с Невским в битвах был;
В века уходит список длинный,
Родством своим он дорожил.
Себя считая мещанином
И защищая свою честь,
Бил слогом хамство дворянина,
От рифмы меткой слетала спесь.
То слово острое разило,
Досталось знати и двору,
Ему оно и "отплатило",
Попал в не милость он царю.
Указом царским, сей-же час,
Отправлен был он на Кавказ:
Где долго жил средь гор немых,
Вершин холодных и седых,
Стихи писал и в добрый час
Он вспоминал о них не раз:
-Здесь тучи рвутся о вершины
И с гор ручьи бегут в долину,
Теснясь плечом о скальный берег,
Сливаясь в шумный, грозный Терек.
О камни бьются воды рек,
Здесь дикий нрав хранит абрек;
В долине горной, в тишине,
Орёл парит там в вышине...
Здесь овц пушистые комочки,
На горных склонах словно кочки;
Чабан неведомой тропой,
Ведёт отару за собой.
Здесь эхо гор, там скал-отвес...
Законы гор хранит черкес.
Друзьям в стихах он письма слал
И няню часто вспоминал.
Он с детства ею был обласкан,
Любовью нежной окружён,
А перед сном он слушал сказки,
Мечтал и думал о своём...
Но, время шло, ушло и детство.
Кудрявый, смуглый мальчуган:
Возрос поэт! Познал кокетство,
Суровый мир, любовь, обман...
Влюблялся часто, безнадежно
И тайну чувств в душе хранил,
Любил так искренно, так нежно,
За, что судьбу благодарил.
О, как прекрасны те мгновенья
И снились милые черты,
Природы чудное творенье,
Явленье чистой красоты.
То гасла искорка волненья,
То пламя вспыхивало в новь
И было в сердце упоенье
"...И жизнь, и слёзы, и любовь.!"