О, женщина, прекрасная фемина,
Она пластична, как бисквит и глина,
Иль воплощенная наяда
С желаньем, полным страсти, яда.
Бывала в древней Греции гетерой,
Жаль, рано распрощались с этой эрой,
У цесаревичей, придворных в роли куртизанки,
У офицеров боевых в походах - маркитантки.
Запечатлена она в картинах
Тициана, Гойи, Рафаэля,
И в мраморе Кановы, Фидия, Родена.
Она глоток шампанского и эля,
А ныне ею покорён кинематограф, сцена.
Она является порой и в наших снах,
И сердце разбивает в пух и прах,
А то пригрезится в объятиях Морфея,
Вплывая в сны как сказочная фея.
Она, то примет позу одалиски
В журналах модных, как модистка,
То воплотится в образе гризетки,
Иль содержанки и субретки.
Парит всепобеждающей богиней Никой,
Как мотылёк над розовой гвоздикой.
Вотще! Сжигает нас в огне желаний,
Она сосуд и счастья, и страданий.
А веком раньше были суфражистки,
Джордж Санд и иже с нею феминистки.
Но сквозь туман, за дымкой дали,
Вы, то пророчество астрологов читали?
Что век кликушества грядёт,
Горгона фурий, ведьм зовёт.
2012