пропахлась рубашкой твоей моя кожа
но мне всё равно кто ты, откуда,
меня это больше уже не тревожит,
тревожит лишь то, что я стала паскудой,
с холодными пальцами раннего лета
с горящей водой на румяных щеках.
я чувствую губы, чьи, я не знаю
я их уже слишком за это люблю
я просто без спроса в объятиях растаю
прости, я иначе уже не могу,
и лишь бы не видеть палящего света
и лишь бы сбежать от страстного бреда
я веки сомкну, я закрою глаза