Был он молод, и опутан,
Тихой младостью своей,
Гордость вышитую путал,
С маской лиц чужих людей.
Был его чудесный голос,
Пеньем райских птиц в садах.
Был его роскошный волос,
Водопадом в моих снах.
Был он столь хорош собою,
Столь прекрасен, словно бог;
Он вдруг встретился со мною,
У причала наших вод.
С ним мы долго говорили,
Долго жизнь свою прожили.
Он смотрел в мои глаза,
Я вознес его в себя.
Наша дружба тихо крепла,
Все вокруг пред нею блекло,
В ней отныне зарождалось,
Семя жизни пробуждалось.
С ним мы время проводили,
С ним в минуты горя были,
И тогда мы с ним, вдвоем,
В нашем древе прорастем.
Рос он ночью, рос он днем,
И в душе моей о нем:
Тихо гложет червь в ночи,
Яблок сочные плоды.
В нем сочнее наливался,
По ночам в луне купался,
Столь желанный, спелый плод,
Для себя он его нес.
Он вошел тогда один,
В сад, где древо яда с ним,
В миг окутало его,
Словно тело своего.
И теперь один со мною,
Хладный труп горит слезою,
Под ветвями тихо шепчут,
Яда соки с горла хлещут.
Был он молод, недвижим,
Светом залитый ночным,
В красоте его, тогда,
Я заметил лишь себя.
Губ холодных я коснулся,
Красотой переглянулся
И вдруг понял, что тогда,
Я любил в нем лишь себя.
Ветви древа обвисали,
Тело нежно обнимали,
Яд с плодов его сочился,
Я в последний раз напился.
Червь незримый плод все гложет,
Труп холодный он тревожит,
Спит, окутанный ветвями,
Под моими он ногами.