Билли Коллинз
СТРОЧКИ, НАПИСАННЫЕ У КОТТЕДЖА
В ХЕРЕФОРДШИРЕ
Нет, на этот раз мне не до смеха.
Вокруг – полуразломанная садовая мебель,
орды гвоздик и розоватых гортензий,
жимолость буйствует, заплетая лазурные двери,
анютиных глазок, лаванды и папортника кипенье
полнит угольные лотки, цинковые ведёрки –
удачное сочетание роста и запустенья.
Даже не нужно воображать кирпичную стену,
гравий дорожки или ветхий сарай,
чтобы дополнить картину – они уже здесь,
вкупе с цементной девой, держащей кувшин,
у которой одна обнажённая грудь поросла плющом.
Единственное, чего ты не предусмотрел,
находясь в другом месте, так далеко –
это маленькую пчелу, которая отказалась ждать,
пока граммофонцы вьюнков раскроются поутрУ,
а, вместо того, ввинтилась в белую флейту цветка,
на минуту пропала, прежде чем вылететь прочь,
в чёрной с золотом форме командного игрока,
через живую изгородь перемахнув,
в медоносную суть нацелившись наверняка.
(с английского)
LINES WRITTEN IN A GARDEN
BY A COTTAGE IN HEREFORDSHIRE
by Billy Collins
No, this time I'm not kidding around.
There's some half-shattered outdoor furniture,
then crowds of dianthus and pink hydrangeas,
honeysuckle going wild over the bright blue door,
and zinc buckets and coal carriers overflowing
with pansies, lavender, and some kind of soft fern—
just the right combination of growth and neglect.
And you don't have to wish for a brick wall,
a gravel path or a leaning disused shed
to complete the picture because they're all right here
as well as a concrete statue of a maiden
holding a jug, one breast exposed, overgrown with ivy.
The only thing you might not think of,
being in another place so far away,
is this one bee who just refused to wait
for all the morning glories to unfurl in the early sun,
and instead, pushed her way into the white flute
of a blossom, disappearing for a moment
before she flew off in her distinctive gold
and black uniform like a player on a team,
heading over the hedge toward a core of honey.