далёкая, как дача под Москвой,
дырявая, как новенький скворечник,
жизнь складывалась шахматной доской
на парковой скамейке отсыревшей,
и черными, как бабушкин рояль,
слонами по её диагоналям,
два фланга оголяя по краям,
две женщины друг друга догоняли,
отбрасывали время на дуршлаг
и клетки продували сквозняками,
то жёлтый, то вишнёво-бурый лак
царапали – и не пересекались.