На исходе тяжёлой недели
слесарь-сварщик Василий Быстров
заказал две мясные тефтели
в небольшом привокзальном бистро.
Так же порцию кислой ботвиньи,
штоф «Пшеничной», салат а-ля рюс,
и, под музыку Генри Манчини,
он устроил себе перекус.
Да, неделя совсем не простая:
в глав. узле полетела деталь,
быт семейный, везде облетая,
стал условным, как роспись гризайль,
и квартальная премия точно
обойдёт кошелёк стороной.
В этот круг, безусловно, порочный,
всяко он вовлечён сатаной!
Штоф уменьшился наполовину,
из закусок остался салат.
Тут Быстров замечает мужчину
в чёрной кипе, хотя шёл шаббат.
В арбеканфесе ситцевом синем
он на блюде разделывал fish.
В репродукторе вместо Манчини
зазвучала «Летучая мышь».
Господин, осушив две чекушки,
половому заказ диктовал,
попросил по-французски полхрюшки
и, вдогонку, мадеры бокал.
Ловко хлопнул он по лапсердаку
и извлёк из него портмоне
с пачкой новеньких денежных знаков,
с жёлтой грудой звенящих монет.
В голове у Быстрова шальная
пронеслась мысль: «А, ну-ка, рискну?
на всю сумму его обыграю
и в семью вновь достаток верну!»
Подошёл к незнакомцу: «Простите,
наблюдаю за Вами давно,
в общем, к делу, а Вы не хотите
перекинуться в двадцать одно?»
Приподнявшись в приветствии с места,
незнакомец ломаться не стал
и игру, приглашающим жестом,
подтвердил, и колоду достал.
Закрутилось бистро в чертовщине:
попивая ликёр с коньячком,
в лапсердаке и в кипе мужчина
каждый раз побеждал на очко!
Докурив сигарет обе пачки,
стал холодным Быстров, точно лёд...
Проиграл он, квартиру, заначку
и з./п. далеко наперёд!
Бросил о пол обеденный термос,
кулаком разфигачил окно…
А в динамиках бухала тема
Мефистофеля Шарля Гуно!
В пять утра проверявшие рельсы
у технической ямы нашли
труп Быстрова, зажавшего пейсы
в алых комьях засохшей земли.
И никто не услышал как всхлипнул
незнакомец, затем, коготком
приподняв неизменную кипу,
прочь отпрыгнул огромным котом.
Только выпивший врач труповозки,
лишь на миг оторвавшись от дел,
чуть заметные красные рожки
разглядеть на макушке успел.