В полночь нож достаю
из кармана,
Вырезаю себе истукана.
Этот длинный седой истукан
Наливает мне боли в стакан.
Тянет руки в безмолвной ночи,
Умоляет: пей и молчи!
Боль горька, как полынная степь.
…Я стелю для нее постель.
Та постель на тысячу верст
И, конечно, не сможет помочь,
Но пока я ее стелю,
Я молюсь о нем и молю.
Что еще остается мне?
Там, в граненом, на самом дне
Соль надежды, не тая, лежит…
И меня заставляет жить.