И Крайний Север, и «любовь», и «жизнь», и «слёзы» остывают,
Последней песней доживают.
Глубокомысленные раны мне по живому зашивают –
Позарастая, заживают.
И никакого волшебства, и ведовства, и волокитства.
Сиротство, немощь, панихидство…
Нет исцеленья для умерших, однажды запросто ушедших.
Нет исцеленья для тебя.