Вот был бы Тот рукопожатным
На сценах разных выступал
И с запятыми, аккуратно,
Чеканя слог стихи читал,
Возвысив голос там, где нужно,
И понижая, где нельзя;
Да был бы, милые друзья,
Ещё приятен весь наружно!..
Но нелюдим, скотина злая,
Совсем к народу не идёт!
Ни пса при нём, ни попугая
С кем говорит и как живёт
О том неведомо народу.
Однако же известно всем,
Что личную свою свободу
На деньги променял совсем.
И где-то там за них батрачит
Как Рустамбек и Нурали
Бывало, иногда заплачет,
Когда услышит «Луали».
Бывало даже, как завоет...
Но это только при Луне.
А так, обычно матом кроет,
Когда с Луной наедине.
Уж как она ему подругой
Пришлась так впору – не понять.
Но выглядит при ней упруго,
Бывало, начинает звать
Словами разными: то нежно,
А то, как будто бы любя;
Нашёл же в космосе безбрежном
Себе достойную себя!
Тот с ней совсем неузнаваем –
Вот был же, вроде, человек,
Но как собака под трамваем
Скулит от страха Рустамбек
И видит, как взметнулись к небу
Огромных чёрных два крыла,
Затем клянётся мамой, хлебом –
Никто не верит. Да, дела...
А что же Тот? А он обычно
Летит к любимой Луали,
Когда уже храпит привычно,
Насытясь пловом Нурали,
Когда усталый люд рабочий
Опять свободен до утра...
Луна и Тот на крыльях ночи
Да загулявшие ветра.