В привидений не верю и чужд суеверий,
Но пугаюсь, что хочется даже кричать:
Только полночь пробьёт, слышу – ходят за дверью,
Но не кличут меня, не хотят постучать.
Кто на стены бросает там мрачные тени?
И кого привело обивать мой порог?
Это странники? Чьи-то гонцы с донесеньем?
Или призраки бывших проблем и тревог?
А во тьме только видно их светлые души,
Что качают над дверью погасший фонарь.
Я ж - молюсь неумело, как юный послушник.
Я в поту, словно в благовест ветхий звонарь.
Их пронзительный взгляд, на меня обращённый,
Я сквозь толстые стены могу ощутить.
И, как в чём-то повинный или обречённый,
Маюсь – дверь не могу, не могу отворить.
Не зовут, не стучат, что-то шепчут порою,
И тоскою и жалостью полнится грудь.
И я свечку затеплю, и дверь им открою,
Свою душу открою, что просится в путь.
Но исчезнут пришельцы, лишь скрипнут засовы,
Не дождавшись, покуда я дверь отворю;
Не увидев свечи огонёк полусонный,
Но увидев сгоревшую душу мою...