Осень в Цхинвале
В сыром молочном контражуре,
как будто в рваном пеньюаре,
мне свысока кивнули горы,
пирамидальные, как гири.
Наверно, штольни и тоннели
все перевалы переврали -
и нет связующей нас цели,
и горы палку перегнули.
Высотомерное величье,
нечеловечье равнодушье,
но беличье до неприличья
есть в пеньюаре что-то шубье.
Как суета листвы по склонам
не мажет горную породу,
не выжать лаской благосклонность -
такая гордая порода.