Мне тридцать шесть, а я как ребенок
Радуюсь жизни, словно с пеленок
Был с приколоченной счастья линией,
Еду по рельсам, раскиданы лилии...
Мне тридцать шесть, что достиг я? Когда-то,
Верил и жизни и близким, ребята,
Вас не учу, сам ученым не стану,
Только вот веры, где я достану?
Что? Что вы сказали? Простите?
Я не расслышал, погромче, идите
Ближе, вас не обнимаю,
Просто внимательней, слушаю, да и...
Близость, она ведь не только в душах,
Но и телах, не веришь, послушай:
Тех одиноких сердец на скамейке
Кем переполненные аллейки,
Полными парками в выходные,
Тело несут в обожженной пустыне.
Просто хотел послушать внимательно,
Веры. Зачем она? К чертовой матери...
Вы не глупы, отнюдь, только кажется,
Даже не врете, даже не станется,
С вас. Вы убили, веру, которую,
- Боготворили.
Ту, что последней всегда остается,
Даже когда уже близко до Солнца,
Даже когда оно обжигает,
Все же ее на многих хватает.
Даже когда кончается воздух,
Если попал одиноким на остров.
Даже когда идешь по проспекту,
Нужен себе, а не ей, - будто в клетке.
Вы не убийцы, я ошибался,
Не обольщайтесь, к чему улыбаться.
Что же еще вы похоронили?
Да и в какой сейчас вы могиле...
Номер, табличка, участок, точка...
Мне тридцать шесть...
Не пророк еще, впрочем.