Будто голый на помосте,
На виду у сотен глаз,
Мёрзнет тело, ноют кости,
И в ушах безумный джаз.
Распирает грудь от гнева,
Весь натянут, как струна,
Всё исчезло справа, слева,
Рот покинула слюна.
Голос где-то в горле комом,
Направленье потеряв,
Покатился хрипом, стоном,
Незнакомый и коряв.
Вниз, царапая грудину,
К животу сжигая путь,
Лишь для вдоха рот разинул,
И исчезла гнева суть.
И теперь уму работа,
Это взвесить, то сравнить.
И больной душе забота:
В чём себя ещё винить?
Что умом не вышел в споре,
Что, вспылив, не дал в пятак,
Что бывает разум - горе,
И вдруг что всё совсем не так.
Что козлы не стоят чести,
И им что блеять, что блевать,
А себе не будет лести
Лучшей, чем на них плевать.
На помосте чисто голым,
Чище, выше мишуры,
Жить счастливым и весёлым,
Нагота ведь до поры.
Ведь меняет время краски,
Сменит также козырей,
Сменит лица зла на ласки,
Жизнь - она ведь для людей.