Катрин

РЕМАРКА. Исключительно все события вымышленные. Совпадение имён и обстоятельств действия - случайные.

КАТРИН

Новелла

Предчувствие любви страшнее
Самой любви.
Любовь - как бой,
Глаз на глаз ты сошелся с нею.
Ждать нечего, она с тобой.
***
                1945 - Симонов


Её имя Катрин. Год назад Катрин видела спектакль по Фёдору Михайловичу " Подполье ",- мой этюд. Я добирался поздним автобусом со смены домой. Ещё проходя мимо универмага, периферийным зрением я увидел Катрин и обрадовался с привкусом грусти о том, что она прошла со мной в одном направлении, но меня не заметила.
Она спустилась в подземный переход. Надо сказать, что Катрин хрупкая девушка, и, я обратил внимание на её пяточки, её ножечек. Они были обуты в странные, немодные ботинки, которые делали её походку неловкой, но трогательной. Я же пошёл поверху, по тротуару. Завернул направо около стену универмага, и, направлялся к автобусной остановке. Опять подумал о ней с замиранием сердца. Вспомнил о том, что ещё недавно было очень неожиданно, когда Катрин, так же в вечернею пору, шла с другой девушкой, которую я совсем не знаю, шла по прямой тротуара, но уже во встречном ко мне направлении. Я ей, просто, едва улыбнулся в тот раз, когда сблизились. Улыбнулся лишь взглядом и краешками глаз - знаете, ведь, так можно тоже улыбаться. Единственно, ненадолго решился приподнять мой взор. - Но Катрин приветствовала меня поднятием раскрытой ладони пальчиками вверх . Она жестикулировала так, чтобы предназначенный мне сигнал, не был заметен для её подружки. Как бы плечиком прикрывала. Или я всё это для себя навыдумывал? Полной уверенности нет ни о чём." Раньше, в продолжение целого года - Катрин себе такого не позволяла в отношении меня ",- размечтался я слёту, когда мы разминулись. - " Практически, она меня, вообще, в продолжение этого прошедшего года никак не замечала. - И, вдруг - такое! " Я неожиданно воодушевился, и я принялся разгадывать значение этого её знака. Мы расходились не оборачиваясь. Случайная встреча, что можно от неё было ждать? Маленький эпизод - миг в жизни. Но мысль меня не отпускала. Впечатление от неожиданного знака внимания сильно, до глубины тронуло меня. Всколыхнуло симпатию, вскружило голову. " Что я для кого - то? Могу быть всем безразличен ", - размышлял я, в моем одиночном шествии по тротуару, - " Разве у Катрин может быть нечто, чем она не хочет делиться с девушками, даже с теми, с которыми она в особых дружеских отношениях? Я преувеличиваю и накручиваю, желая сделать себя особенным в глазах Катрин. Или желаю увидеть то - чего в действительности нет? И ранее я уже замечал за собою такую особенность. Зачем я прибегаю к таким приёмам? Чтобы разнообразить рутинную обыденность? " - мои мысли неслись теперь в ускоренном влечении, - " Но, ведь, мысль стремится увидеть и вообразить нечто невероятное в прочтении всяких знаков ", - объяснял я себе - " что ж это за отчаяние такое, которое любовь к серендипити? - Последнее время я постоянно себя изводил и измучивал такими размышлениями. Раскрытие смысла в размышлении никогда невозможно ни доказать, ни опровергнуть, и, только в продолжении жизнь сама может дать ответ и показать те плоды, к которым так стремится рассудок, загадывая для себя загадки и ребусы ". - Раздумывая обо всё этом вновь, я дошёл до автобусной остановки. Автобус уже прибыл и пассажиры пробирались через передние двери, предъявляя на входе свои проездные документы. Я проскочил в автобус в общем потоке и занял одно из тех мест в конце автобуса, где есть две пары сидений, расположенных напротив.
Заняться в автобусе было нечем и, конечно же, я продолжил думать о Катрин:
" Катрин тоже может возвращаться на этом же автобусе ", - размышлял я, - " Время позднее. Она или теперь же поедет, или она ночует у кого - то в центре? "
Мои размышления были прерваны тем, что в полутьме автобуса я разглядел, как вошла девушка. По нечёткому силуэту я узнал её. Это была Катрин. Я, было, попытался спрятаться лицом за поля моей чёрной широкополой шляпы, в надежде, что она меня не узнает. Я даже, может быть, мечтал, что не узнав меня, она приблизится на значительно близкое расстояние, и мы будем ехать почти рядом. Но, к моему абсолютному удивлению, Катрин сразу решительно пошла в конец автобуса. Сердце бешено заколотилось. И с очевидной решимостью расположилась на сидении прямо напротив меня. Не смотря на усталость, что-то во мне скукожилось так, что я не смел вдохнуть, и лишь в ушах стучали волны набегавшей и, гонимой по артериям сердечными спазмами, кровью. Я старался не глядеть на неё и делал вид, что я её не узнаю, и, лишь поэтому не замечаю. Но долго " делать вид " - не получилось. Я не выдержал. - Давление непонятного, неизученного характера и свойства почти сразу сделалось невыносимым, и с тяжёлым чувством, обречённого на контакт, я медленно приподнял взор. - Девушка смотрела пытливо и в упор прямо на меня. Почему с тяжелым чувством поднял взор? - да, потому что я интуитивно знал тогда, что вся таинственность и притягательность моей личности, которую я тщательно и кропотливо создаю, весь этот мой период времени, и до поры скрываю - сразу же начнёт рассыпаться, превращаясь в пыль, как только я откроюсь и заговорю. - " Ведь, все эти мои мнения и суждения - это, лишь, нелепые домыслы, не подкреплённые никакой верификацией, кроме моего личного понимания, основанного на личном опыте ",- всегда убеждаю себя я заумностью фраз, чтобы оправдаться. Этот мой внутренний монолог запнулся комом в горле... Я хотел ей, что - то сказать, но из полуоткрытой щели рта вырвалось нечленораздельное шипение. Кажется, я побелел. Кровь отхлынула. Кольнуло в груди. Моё лицо перекосилось, полуприкрытое полами шляпы. Какой конфуз! А я-то хотел говорить с ней теперь гласом пророческим. Чтоб, излагая истину - забирать и уводить в свой плен всю её, до последней капли, девичью, непорочную душу. - Когда я впервые увидел, пылающие огнём глаза Катрин, то глаза эти смотрели на меня из первого зрительского ряда городского клуба. Я увидел, как жадно поглощали эти глаза прохладную влагу напитка под названием " продолжение жизни воплощением ". - Слова моей партитуры этюда, которые я произносил иронизируя и играя были этим напитком. Глаза её для меня было забыть невозможно. А я-то - я, экзальтированно проговаривая тогда зазубренный текст пьесы, кричал, алкая из глубин моих страсть к жизни о том, что... " порой, возвращаясь, в иную гадчайшую петербургскую ночь к себе в угол усиленно принимался сознавать, что вот и теперь сделал опять гадость! - ну всё, как про меня! ", - думал я. Как Достоевский догадался, что более, чем через сто пятьдесят лет появлюсь такой я, который почувствует эту связь, которая подлинная творческая преемственность ". Я кричал жестикулируя и неистово крутясь на сцене о том, что... " доводил себя до полного наслаждения. Подленького и проклятого! ", - экзальтируясь, я извивался теперь, стоя на коленях. Крутил тростью во все стороны безрассудно и сам не понимая зачем. Подбрасывал шляпу, так чтобы сделав оборот в воздухе она падала прямо и точно на макушку моей головы. Нет. Не на шутку перевоплощаясь в коллежского асессора, обскуранта из подполья я скороговоркой палил мой текст партитуры, как старый и обезумевший присяжный: " Тогда я принимался пилить и сосать себя, пилить и сосать " - неиствовал я... - " до той поры, пока горечь не превращалась в позорную, проклятУю сладость, и, наконец, в серьёзное решительное наслаждение. Да! В наслаждение! - В наслаждение! - В наслаждение! " - рвал я глотку на весь театр. Упивался со всей страстью, моей актёрской работой, которая, представлялась зрителям, как момент истины. И для меня это был момент истины. То была истина моей собственной жизни, и моей собственной страсти к жизни.
Я никого не замечал тогда кроме Катрин. Были зрители, как бы. Но она одна единственная была та. для которой я играл. Мой спектакль был, лишь, для неё. - Всё моё проживание роли персонажа, все мои перевоплощения для этой юной, худенькой девушки из первого ряда, которую я впервые здесь же и увидел теперь. и даже имени её тогда я не знал.- Я, просто, выбрал её глаза. Так получилось. А она,- она в ответ, смотрела и пила всю мою страсть. Весь этот мой яд и мёд. До самой последней капли - даже не подозревая, чем она теперь отравляет своё воображение.

- Как, ты, поживаешь? - таким вопросом она прижала меня, придавив меня на самую глубину сиденья, так что я почти провалился в его мягкую спинку.
- Хорошо,- ответил он - этот мой голос, который был теперь совсем мне чужой.
Теперь, понимая, что мне уже не отвертеться от разговора, и придётся держать ответ за ту мою роль, и за Фёдора Михайловича, и за его обскуранта, парадоксалиста, извращенца и наркомана.
Чтобы не выглядеть бестактным, я вежливо и подчёркнуто нежно поинтересовался в ответ:
- А, как, Вы, поживаете? - Это моё - " А, как вы поживаете "- выглядело бы куцым ехидством, если бы были зрители. Но из свидетелей нашей встречи оказалась рядом, лишь, одна юная восточная красавица из соседнего кресла. И её не очень интересовали детали контакта двух представителей разных полов. - Она уже слушала свою радио-волну через наушники от мобильного и ждала отправления автобуса.

Автобус тронулся. Мы все пассажиры автобуса. За окном плавно поплыли ночные огни небоскрёбов центра. Мы ехали почти час, пробираясь из городских кварталов в этом автобусе, и разговаривали. Какое наслаждение! Я совсем расслабился и теперь " втирал " бедной Катрин про знаковую опосредованность Выгодского, и, как, по моему представлению, в приближении старости нужно противостоять прогрессирующей деменции и маразму. Мол " нужно тренировать мозг ", - разглагольствовал я, - " стараться развивать способности к абстрактному мышлению, противостоять укоренившимся предрассудкам и заскорузлым стереотипам, и поменьше времени и внимания уделять всяким современным гаджетам " незаметным кивком головы я намекал на нашу соседку, восточную красавицу. - А Катрин весь этот мой ёрнический бред слушала. Почти не отрывала взор своих серых глаз от моих глаз. О! Наслаждение! О! Счастье! Мне было приятно это, но одновременно было не понятно соглашается она со мной, или нет... Но меня несло. несло безудержно. Я хотел выговориться и всё ей рассказать про себя, обо всем, что у меня на душе за мои сорок лет накопилось. А, ведь, сорок лет - это вся жизнь. Это самая глубокая старость... Только я подумал об этом, как автобус неожиданно остановился. Катрин встала и пожелав мне всего доброго вышла из автобуса. Я обескураженный, что - то промямлил в ответ, и тоже стал выбираться. Была конечная. Оказавшись снаружи, я лишь, увидел, как её силуэт растаял в сгущавшихся вечерних сумерках.

              ***

      На следующее утро, рано, около семи, когда он ехал на троллейбусе, то его размышления приходили к новому особенному пониманию. Не всегда такое случалось с ним. Обычно размышляешь и ничего особенного. Но на этот раз он вдруг проникался некоторым устойчивым осознанием, той действительности, которая таится за внешней повседневной картинкой мира, притворяясь спящей, или совсем несуществующей. Тогда утром произошло нечто особенное, что он смог живо и отчётливо ощутить." Идёт война. - Давно идёт Третья Мировая Война, " - как же он этого раньше не мог понять? - " Эта война между человеческим разумом и техникой ", - размышлял он. " Разум техники - это... " - неслось в его, ещё толком не проснувшейся, голове, - " это особое мироустройство - очень жёсткое и жестокое ", - так он это себе представлял. От такой неожиданности вывода мыслительные конструкции, воссоздаваясь, будили и потягивали его рассудочность. - " Мироустройство техники развивается и живёт по своим особым правилам, которые создают иллюзию в человеческом сознании, как будто бы человек, изобретая технику, сам правит созданной им аппаратурой и устройствами. Но это не так. Техника - явление более раннего порядка во вселенной, чем разум человека. Развиваясь, техника использует человеческий разум для своих целей. Однажды, проникнув на планету Земля, в период зарождения человеческого разума, техника незаметно и постепенно, прикинувшись помощницей, поработила человечество. Современный человек давно в плену и на службе, у повсеместно распространяющейся, техники ".
Троллейбус по темным улицам предрассветного города стремился по заданному маршруту. Видения в воображении Александра громоздились и, от неустойчивости оснований, рушились. Разбивались о некоторую твердь и разлетались осколками. Подобно каменистым, остроугольным кускам они сквозили и пересекали во всех направлениях его бедную голову. Баллистические тела, которые со скоростью артиллерийских снарядов, выпущенные в результате перекрёстного залпового огня, противоборствующими в бою военизированными армадами, создавали апокалиптические картины, невидимые для прочих пассажиров рейса №3. Троллейбус " Тройка " - эх, птица-тройка, в котором он ехал на утреннею смену теперь виделся ему, стремительно рвущейся в пространстве частью, суставом, органом технического разума, неким болидом, запущенным специально, чтобы переместить его в пространстве к месту работы. В этом стремлении передать его тело в управление другой технологической группе, которая станет, эксплуатируя его жизненный ресурс, выжимать из него все соки, он, лишь, предчувствовал неведомые ему планы в достижении неизвестных ему грандиозных целей мироздания, которые техника для себя предопределяла своим разрастанием и проникновением в сознание человечества планеты Земля.