«Пора, мой Бог».
Неужто вторить Рильке
и повторять за скорбной Эвридикой
слова:
«Он обернулся! Кто, скажи?»
Вся эта боль - моя скупая жизнь,
сжимает руки, голову закинув:
вдыхать по погребам чужие вина
уже не нужно. Кровь еще стучит
по чьим – то венам, но число и дата
мне неизвестны, знаю лишь: когда – то
я осень не сумела пережить.
Пора, мой Бог!
Цветы уже увяли,
что будет зреть,
зачем отравлен плод?
Всё мимо:
оживленный переход
гремит в виски колёсами вокзала,
и тянет, тянет…
Тело рвётся прочь
под звон монет и яростные ритмы…
Ты дал мне силы выйти из Аида,
так дай мне яд, чтоб сердце превозмочь.