Где-то в призрачно-серой дали
Бродит чистый, светлый ангел сна,
Но запятнанный кровью порока,
Блуждает, грустно голову склоня.
И воплощения его – девушка земная,
Познавшая в свои недолгие года
Печаль, иронию страданья,
Что изменили жизнь внезапно навсегда.
И не забыть ей той печати омраченья,
Что в похоти мужчина наложил,
Когда в минуты долгие мученья
Чистейшую плоть ее обнажил.
И скоро темный демон роковой
Торжественно к венцу ее потянет.
И томно будет ей, и тяжело,
И вряд ли как-то легче станет.
А дьявол этот – воплощение людей,
Венец – дальнейшая тропа из лжи и сплетен.
Никто не позаботится о ней,
Не пожелает рук теплом согреть ей.
И в мире веселящихся людей
Никто понять ее не в силах.
Чем больше слов об этом, тем больней.
Слова ее – лишь для себя могила.
Как тяжело страдать от этого мученья,
Но тяжелее жить, молчанием томясь.
Кто надорвет печать ее забвенья?
Кто сможет крылья ей отдать?
Быть может, снова будет ангел этот,
Как прежде, верить в светлый мир.
Но а сейчас разбитая карета
Везет ее душу на смертоносный пир.
Январь/февраль 2012