Мои глаза в осенней спешке
ловили лёгкое дыханье
небес полуденной насмешки
листвы озябшей мотыльками;
и день стекал в мои ладони,
сочась сквозь пальцы в поднебесье,
моим стихам родным до боли
прощальной трелью птичьих песен...
И Мир, как чаша винодела,
пронизан летним послевкусьем,
смешал с реальностью виденья
рябин молчаньем алой грусти.
И всё тоской необъяснимой
струится в ветхие овраги,
как будто ЖИЗНЬ меняет имя,
лицо, значения и флаги;
как будто Миру сон приснился
о вечном зареве заката,
чей миг навек остановился
пугливой рябью листопада...