Я многого, что было, не заметил,
Или не понял, как оно и что.
Отрезок между двух больших отметин
Прошёл, как две дистанции по сто.
Вот на столе передо мною два стакана,
Впервые пью с собой наедине
И с завистью гляжу на таракана,
Счастливо утонувшего в вине.
Как полагается , я чекнусь за рожденье,
И даже тост себе произнесу,
И как ведётся, молча - за паденье.
Окончен пир, заканчиваю суд.
И жаль того, что на потом наметил,
Достану всё же из кармана брюк
Шнурок, а крюк уже давно приметил.
Поверь мне, друг, не с пьяну я дурю.
Друзья, враги - пусть все по горсти бросят,
Нет разницы: под месяц или крест,
Нас медленно процессия уносит,
В одно из надлежащих мест.
Раскинув карт колоду-память,
Пускай почешут кто-то языки,
Кто с радостью готов был ранить,
Пусть говорит, что были мы близки.
Венки, сплетёные из сплетен,
К словесным образам в устах,
Хоть как ты не был не заметен -
Пришьют в покинутых местах.
И трижды вечером встряхнувшись,
Пусть дух, витая средь друзей,
К ним в души тихо заглянувши,
Поймёт, что тоже - ротозей.
Что мнил, живя чуть нормы больше,
Не разобрался, с кем и кто,
Что чувствовал чуть нормы горше
Свою дистанцию два сто.