Коридор одесской богадельни,
Где сквозняк голодных крыс гонял,
На больничной койке в понедельник,
Старый лабух Яша умирал.
Гвоздь - программы, музыкант - от Бога,
Его весь бомонд одесский знал.
Замолкали шлюхи и пройдохи,
Когда Яша в руки скрипку брал.
Инструмент Амати и Гварнери,
Знали пальцы старого жида.
Тот - кто был у жуликов в доверьи,
Кто ни разу никого не сдал.
Он чудил в Аркадии такое,
Молодой, одесский виртуоз.
Скольких дам он свел с ума игрою,
Скольких дам довел игрой до слез.
Его власть колола на подляну,
Чтобы, Яша - на своих стучал.
Обломались! Яша помнил маму,
Как он жить ей честно обещал.
Жизнь неслась, как - в шторм, шальные волны,
Марафет, девчонки, много вин.
Но однажды загремел по полной,
Поскользнулся честный гражданин.
На повале, "кумовской", с улыбкой,
На руку кувалду опустил...
Не играть тебе скрипач на скрипке,
Видно впрямь ты, где - то согрешил...