Свободы захотели? – ни хрена!
Закон – тайга. Суды – карикатура.
Шакалами разграблена страна,
но суверенна. Где тут диктатура?
– Борис,– лепечет Шуйский, – ты не прав.
А я в ответ ему смеюсь: – Пустое,
в России тот и прав, кто больше прав
себе нахапал, сидя на престоле.
Хочу – из Думы выкурю бояр,
хочу – в момент князей попру из отчин.
Играй, ложкарь, наяривай, баян,
люблю залить заморским зельем очи!
Для окруженья норов мой не нов –
от взгляда цепенеют псы и дети.
Злопамятен боярин Годунов,
а царь Борис – сплошная добродетель.
Не без того: урезал каравай –
так расквохталась Родина-кликуша.
Ей на престол тирана подавай,
а я мягкосердечнее, чем клуша.
Ишь, окружили сворою притвор
и валят на царя, я что вам – Пушкин?
Опричникам платил Монетный Двор
за то, что ловко заряжали пушки.
А я в ту ночь промаялся спиной,
к тому ж цепной кобель безбожно лаял.
Стреляли за кремлевскою стеной,
я не слыхал – мои палаты с краю.
Ни у кого не отнимал я трон.
Мне царствие предсказывал астролог.
А что душа чернее, чем гудрон,
враги мои клевещут по острогам.
Я их послал в Тьмутаракань и Кемь.
Их дело – засть! Молчать, не лезть в бутылку.
Особенно строптивым мудрый Кремль
придумает Лефортово, Бутырку…
Велел дьякам переделить дворы –
те надорвали животы от ора.
Засели, волкогоны, за пиры
и упустили Тушинского вора.
Вчерась звонил Егорушка с утра –
он с рынка получил донос от Васи:
– Есть слух, что я сижу на осетрах.
Я ж, как народ, –
на мясе да на квасе.
А что не выезжаю из палат –
виною – Бекбулатович, проклятый.
Он – Ирод, он – Иуда, он – Пилат,
а я – молвой бессовестно распятый.
Я равнодушен к прочим племенам –
нет дела до хохла и до чучмека.
…Ползёт Россия к Смутным временам.
И не понять, конец какого века.
08.10.93 - 07.02.94