[Сказания падших ночей, злачных снов и поверженных душ]
I
Однажды в одной из Чикагских больниц
была начата новая жизнь.
II
Однажды у одного из братьев Гримм закончились чернила
и он улёгся спать, пока второй колдовал
над кожурой от зеленых каштанов.
III
Это может показаться странным
и пожалуй, даже нелепым,
но однажды умирающий красногвардеец
сделал над собою усилие
и поцеловал лежащего рядом раненого белогвардейца,
а тот только и успел,
что пустить слезу и прошептать что-то на вроде:
“вот бы сейчас молочка да булку ржаного хлеба,
правда, земляк?”
Но земляк ничего не ответил,
его дух оседлал отставного коня
и помчал по дремучим степям к поседевшей жене,
вечерами играть на трубе,
что торчит одиноко над крышей худой.
IV
Однажды у сиплого юнги закончились марки
и он понял, что время пришло. Он созвал всех на борт
и раздевшись до пят, заявил, что отныне его ремесло –
ворочать штурвал, а кто против –
с теми готов он сойтись на ножах.
Хочешь верь, хочешь нет – дураков не нашлось,
и теперь он с лихвой восполняет пробел
всех тех писем, что тлеют на том берегу.
V
Представляешь, однажды, стая волков
повстречала людей у себя на пути.
Девочку с рыжей копною курчавых волос
и мальчугана лет десяти, с деревянною шпагой наперевес.
Шел голодный февраль, а вокруг ни души,
только волки и эти заблудшие агнцы,
чья тропинка свернула не в ту глухомань.
VI