Старею. Начинаю нуждаться в дружеской поддержке временами. Слава богу, не слишком часто.
Раньше-то как было? Понимаю, что ***ня какая-то в жизни творится. Посижу, поскулю в углу, скупую мужскую слезу пущу степенно по правой щеке хрустальной ниточкой. И обязательно песню напишу. ****атую-рас****атую. Либо про любовь, либо эсхатологическую какую-нибудь. А чаще всего, и то, и другое сразу. Ибо, так уж получается у меня по жизни, любовь и эсхатология - вещи практически неразлучные.
Напишу, значит, песню и давай ее петь со всей дури, пока особо нервные соседи не начнут требовать прекратить издеваться над кошками и в дверь мою стучать назойливо.
А мне к тому времени уже ****ато. Ну, то есть, всё так же ***во - в жизни-то за это время ничего не поменялось. Но все равно заебись. Потому что похуй стало.
А песни у меня в то время действительно были ****атые. Хоть и говно редкостное. Но раз помогали - значит ****атые.
А сейчас песни уже не те. Мои новые песни даже кому-то пару раз понравились. А душу не лечат. И соседи перестали в дверь стучать. А ведь именно сейчас я, как никогда прежде, готов пригласить их на рюмочку чая. О жизни по****еть. А раньше, когда я их и на порог не пустил бы - стучали, как заведенные. И даже пытались общаться со мной через запертую дверь. Отвратительные, одним словом, существа. Ужасно несвоевременные.
Старею. И дело не в наметившейся седине. В голове дело. Раньше мог в шумной компании совершенно беспричинно нажраться, проблеваться, обхамить всех, кто находится в радиусе 50 метров от меня и надеяться на то, что утром ничего не буду помнить. Часто это желание сбывалось. И я, слушая рассказы друзей, краснел от стыда, но в то же время внутри хорошело. Потому что друзья, которые не отвернулись от меня после таких безобразий и бесчинств - несомненно, настоящие.
Теперь пью, только когда на душе хреново. То есть, часто. И чаще всего, в одиночку. Иногда бывает неудобно напрягать своими проблемами еще кого-нибудь. И плохо, что по утрам всё помню. Но самое ***вое в этом то, что помнить-то особо и нечего. И голова не болит. Вообще. Это удивительно и необъяснимо.
Старею. Уже не стесняясь, рыдаю при просмотре "Форреста Гампа" и "Нежного возраста". И так же, безо всякого стеснения, заглядываю в глаза друзьям, чтобы получить похвалу за какое-либо примитивное, но конструктивное свое действие. Если такая похвала звучит, я сконфуженно бормочу в ответ: "Да что ты. Брось. Это же, в сущности, такая ерунда..." А душа поет. И я почему-то запоминаю эти мгновенья, чтобы в своей памяти возвращаться к ним снова и снова.
Старею. Раньше верил в Любовь и одной ею оправдывал свое существование. Теперь смеюсь над собой тогдашним.
А в глазах тоска. Потому что не понимаю, где я умудрился себя потерять, чтобы вот так вот всё. И смех обрывается слишком быстро и неестественно.
Однако, во всем этом есть один поистине прекрасный момент. Я состарился эмоционально задолго до старости физической. А значит, у меня еще есть уйма времени, чтобы снова стать молодым.
Увядание - для слабых духом. Для тех, кто смирился с ним. И для тех, кто этого увядания жаждет из собственных мазохистских побуждений.
А мне всего лишь бывает не с кем поговорить. А это совсем иной коленкор, как ни крути.