Это Миргород – пыльный и провинциальный,
где сосед на соседа всё так же сердит,
где задумчиво, зябко и принципиально
под шинелью иронии Гоголь сидит
и дивится российско-украинским распрям…
Кто же он в самом деле –
москаль чи хохол?
Где ж то едкое слово, что будто бы рашпиль
лечит мёртвые души? Где мудрый глагол?
А казацкие сабли, что пели когда-то,
украшают сегодня ковровую гладь.
Неужели на тяпки клинки из булата
внуки Бульбы додумались перековать,
чтоб над грядкой склониться
в классической позе,
утверждая извечное горе уму?..
Мимо гения всё маневрирует поезд
и, как Пушкин, сюжеты дарует ему.
Не на сцене – по жизни тот чопорный щёголь –
Хлестаков или Чичиков… – Все без креста.
К суете ли перронной прислушался Гоголь,
станционным смотрителем временно став.
Он попросит, как Вий: «Подымите мне веки».
…И увидит весь этот безумный разор,
где забыли политики о человеке,
навлекая на Время несметный позор.
И очнётся поэт, и рванётся к камину,
чтоб отнять у огня догорающий том.
А очнутся, очнутся ли Рось с Украиной?
Нас не станет,
а с ними – что будет потом?
И волы побредут по дорогам чумацким,
по истории… (Кто её ход упредит?..).
…Через Миргород – мир, примеряющий маски,
где на статуе голубь библейский сидит.