В одну из летних из ночей
Шла как-то Муха из гостей.
Лететь как видно не могла,
Поскольку пьяной в хлам была.
Шла, напевая громко лишь
Про шум растения камыш,
Да скрип деревьев от изгиба,
Не претендуя на спасибо.
И вот на пике звонкой ноты
Она споткнулась обо что-то,
Асфальт впечатав головой…
«Ну прямо хоть совсем не пой!,-
Сказала Муха еле-еле,
«Уж раз четвертый на неделе
На этом месте же, в натуре,
Оказываюсь я в фигуре
До неприличия обидной
И прямо скажем не солидной.
Больней сегодня, чем обычно!»
И улеглася спать привычно.
На утро ж посмотреть решила
Чего там с ног ее свалило.
В ногах лежал пакет с деньгами.
«Спасибо, господи, что с нами
Находишься ты в трудный час,
Халявой искушая нас.
Есть тут над чем повеселиться!
Но, первым делом - похмелиться!»
Судьбы подарок взяв за так,
Направилась она в кабак,
Где зарядившись спозаранку,
Решила замутить гулянку,
Созвав для этой светлой цели
Всех, кто придти туда сумели.
Короче, скоро в том трактире
Мест не осталось и в сортире.
Народ ведь завсегда на шару
В любой компании даст жару.
В разгар всеобщего отрыва
В кабак вошел Паук лениво.
Усевшись с краю барной стойки,
Он за хозяйкою попойки
Стал с интересом наблюдать.
Прям Шерлок Холмс – ни дать, ни взять!
На что смотреть у Мухи было,
Фигурой и лицом смазлива,
К тому ж деньгой сорит как хочет,
Всех угощает и хохочет.
Гарсоны, белизной сверкая,
Носились, воздух рассекая.
Их Муха вусмерть загоняла,
По поводу и без кричала:
«Дадут нам наконец поесть?
Нашли ж мы место где присесть!
Все офисанты – оболдуи!
Быстрей поляну сервируем!»
И те уже в десятый раз
Бегом дублируют заказ,
Как рыбы об асфальт немые,
Сорвать надеясь чаевые.
Паук же, заказав пивко,
Бармену шепчет на ушко:
Мол, что пернатая за птица,
И что за повод веселиться?
А сам в барменовский блокнот
Кладет зелененький банкнот.
Бармен поступок оценил
И с Пауком заговорил:
«Она из бывших, из дворянок.
Теперь – любительница пьянок.
Нашла по слухам клад надысь,
Но нынче все пропьет, кажись.»
Под смех гостей и шумный фон
Достал Паук свой телефон:
«Алё, Комар, я в ресторане,
Гуляют здесь большие «мани»,
Но сможешь ли их взять – не знаю,
Уж слишком быстро они тают!»
На миг задумался Комар,
Представив неплохой навар.
Затем, как правильный пацан,
Стал Пауку тереть свой план:
«Как хошь разгул останови!
Кто не поймет того вали.
В заложницы возьми ту Муху.
Как следует ударь ей в ухо
И дай по почкам пару раз,
Да не своди своих всех глаз,
Гляди, чтоб Муха не исчезла
До моего туда приезда.
А план мой прост и гениален,
И главное – вполне реален:
Её спасителем ворвусь я,
С тобой жестоко разберуся,
Проткнув тебя как будто шпагой,
Всех удивив своей отвагой.
Потом я Муху «полюблю»,
Женюсь, ограблю и убью .»
Паук, поняв слова про шпагу,
Как крест, могилу и ограду,
Решился все же уточнить
И Комара про то спросить:
«Твой план не понял я немножко,
Ты точно шпагой понарошку
Сподобишься меня проткнуть?»
«Ну хочешь, я могу пальнуть
Куда-то в ногу, или в глаз.
Тебе их много бог припас.
Отваги правда в этом нет»,-
Из трубки донеслось в ответ,
«Всё, действуй, я решу на месте,
Как лучше подойти к «невесте».
Паук не долго размышляя
И в воздух из ствола стреляя,
К себе вниманья попросил
И объявленье огласил:
«Всем полной грудью не дышать
И полным ротом не жевать.
Тех, кто посмеет возражать
Я буду больно убивать!»
Гостей он на пол уложил
И паутину распустил,
В нее легко отправив Муху,
Попутно дав ей оплеуху.
Та вся в соплях и с миной кислой
Слезливо молит террориста
Жизнь молодую не губить,
На волю с миром отпустить.
Паук, довольный своим актом,
Ругает грязно Муху матом.
Затем хлебнувши из стакана,
Бармена шарит по карманам.
Изъяв оттуда свой дензнак,
Вернул его к себе в пиджак.
А Муха в паутине бьется,
Никак бедняга не уймется,
Взывая к совести мужчин,
Лицом давящих ковролин.
Героев что-то не нашлось…
«Истерику пороть ты брось!,-
Сказал расслабившись Паук,
«Мне тебя нянчить не досуг.
Ведь нас, маньяков, вой не вой,
Не прошибёшь одной слезой».
«Сейчас мы это и проверим»,-
Вдруг громко донеслось от двери.
И в зал влетел лихой Комар,
Готовясь нанести удар,
Махая саблей наголо.
Членистоногого смело.
Не дожидаясь с боссом встречи,
Решив, что помирать не вечер,
Он вышел через пищеблок.
«Меня услышал всё же бог!»,-
Сказала Муха просветлев
И снова как бы захмелев,
«Мне избавителя послал!»
«Я просто мимо пролетал,
А увидав тут беспредел,
Тебя спасти я захотел.
Добру служить всегда я рад,
Взамен не требуя наград.
Твоей пленен я красотой.
И раб теперь на веки твой!»
На самом деле кровопийца
Насильником был и убийцей.
И говоря, что он де – раб,
Сгубил богатых много баб.
Слова признания в любви
В могилу всех их завели.
И жертва вот очередная
Стоит от счастья вся сияя.
Комар, оковы разрубив,
Ей руку с сердцем предложив,
Обнять пытается «невесту»,
Хихикающую не к месту.
А похихикать повод был:
Ведь про гостей Комар забыл.
А те тихонько с пола встали,
Свои стволы подоставали,
Пустив спектакль в иное русло.
И стало Комару вдруг грустно.
От шума дернутых затворов
«Герой» обделался с позором:
«Пришла тебе хана, мужик,
А с нею финиш и кирдык!»
Не видел он одномоментно
Такую прорву спецагентов.
А Муха, всех опережая,
Кульбит какой-то вытворяя,
Больнющий нанесла удар
В то место, где стоял Комар.
Воткнувшись в стенку, словно кол,
Затем осыпавшись на пол,
Носатый, побледнев с лица,
Просек, что пойман на живца.
Он, прослезившись, крикнул вдруг:
«Какая ж сволочь ты, Паук!!!»
А тот уж город покидал,
И сильно между тем икал.
А Муха, проведя арест,
Нарисовала жирный крест
На похожденьях негодяя.
И место драмы покидая,
Сказав бармену: «Не скучай!»,
Дала несчастному на чай.
Нетвердой поступью потом
Во мгле исчезла за углом,
Ругая жизнь в чужом обличьи
У спецагента под прикрытьем.
Май 2004 г.