Сидел старик один на белом свете
На перекрестке призрачных миров…
В зелёной ниткой вязаном жилете,
Среди, разлукой пахнущих, цветов.
Ни тут, ни там, а где-то на распутье,
Где жизнь и смерть упали на весы…
Ни сон, ни явь – безвременье, по сути,
Хоть, не смолкая, тикают часы.
Над ним синеет небо, словно море
И паутины серебрится нить…
Все в жизни было: радость, боль и горе,
И довелось ему до старости любить.
Болезнь всегда – расплата или повод:
Вернуть давно утраченный покой,
И должен быть весомый очень довод,
Чтоб не прервать тяжелый путь земной:
Стакан воды, ладошка внучки милой
В его шершавой старческой руке;
И рыжий кот под яблоней любимой,
И пара птиц, плывущих по реке;
Забота сына, дочкина улыбка,
Жены подарок - вязаный жилет…
В его глазах мелькнет надежда зыбко
И полыхнет по радужке отсвет…
Старик больной в саду под вишней хилой,
Что в сентябре внезапно зацвела,
И жаждой жизни всех она затмила,
А старику надежду вновь дала.
Вот так и он, быть может, «отсочает»,
Былую силу ноги обретут…
А внучка в бок опять его толкает:
- Пойдем к реке, там лебеди живут!
Ты помнишь, дед, мы их кормили вместе,
И любовались парой молодой…
Они опять на том же самом месте…
Я так хочу к реке пойти с тобой!
В ее словах наивных столько силы…
Вдруг ожила иссохшая нога -
Старик встает и медленно проходит
Без бадика коротких два шага.
Он пошатнулся – внучка тут же рядом:
- Я поддержу! Вот бадик твой, возьми!
А впереди блестит река за садом,
И облака, как в море, корабли…
Там в синеве, как будто на параде,
Горят на солнце церкви купола,
И рядом с ним девчонка в белом платье,
Что за собой в грядущее взяла.