Посвящается детским воспоминаниям В.Л.
Мне минуло уж более полвека.
И всякое я знал на том веку.
Мужал и стал не скверным человеком,
Довольно уважаемым в кругу.
И вот теперь, когда поутру бреясь,
С седой макушки вниз смахну рукой,
Я, все-таки, на лучшее надеюсь –
На счастье внуков, а не на покой.
Но день за днем, чем становлюсь я старше
И мудрость по годам теперь к лицу,
Я возвращаюсь мысленно туда же
В тот день, ушедший в прошлое. К отцу.
Тьма – глаз коли. Скрипучая телега.
Воз невысокий сена. Ночь как сон.
И чернь кругом как осенью до снега.
Одни с отцом мы: только я и он.
Я мал совсем. Смотрю во тьму с опаской
И, ей Богу, если б старше был
Крестился бы точь в точь как перед Пасхой,
Как дедушка старик меня учил.
И страх такой меня одолевает,
Что комом в горле поперек встает.
Идет лошадка наша, чуть шагает;
Телега песню скорбную поет.
Мне видятся враги, а не ухабы
И я хочу заплакать, закричать!
Весь съёжусь, обернусь, а сзади папа
И как-то полегчает мне опять.
И тьма уже не кажется кромешной,
И скрип телеги так не режет слух,
И путь наш не ухабист хоть и прежний.
Мне с ним одним других не надо двух.
Не помню я как мы тогда вернулись,
Что было дальше тоже пало в лету.
И мы с отцом так рано разминулись,
Но памяти моей роднее нету
Той ночи с высоко нависшей тучей,
Когда он за спиной сидел без звука,
Скупой на ласку, грозный и могучий,
Как жизнь держа узды – связавши в руку.
Жизнь мудрая, идет с уроком к нам же,
Она – непостижимая наука.
Уж я теперь отца намного старше
И сам уже воспитываю внука.
Но времена не те – к добру ли, к худу?
Едва ли он поймет меня малОго,
Но пусть я для него опорой буду,
Как мой отец, не вымолвив ни слова.