Новая жизнь начинается с кофе,
дольки лимона и коньяка;
в маминой старой, разношенной кофте,
пряча запачканный кровью рукав.
Новая жизнь начинается ночью
с тусклого света настенного бра;
будто отбросив тяжелую ношу,
новую жизнь продолжают с утра:
с выправки тела, с холодного душа –
до ломоты, с сигарет натощак –
мама, я брошу,
мама, не слушай,
с мелочи звонкой в кармане плаща,
с лязга ключей – уходить по-английски,
с поезда – Бог его знает куда, –
лишь бы уехать отсюда и лишь бы
не возвращаться назад никогда.
…
Перечеркнув всё, что было, сойти на
станции. В полночь. Осенний пейзаж.
Вид удручающий местных гостиниц
напоминает пустынный мираж.
В комнатах, где столь громоздкая мебель
утяжеляет ажур белых стен,
время застыло, как в камере смертник.
Осенью здесь выживают лишь те,
кто ещё может бороться с мигренью,
тахикардией, прохладой, хандрой,
кто не поддавшись процессу старенья
занят придуманной кем-то игрой.
Новая жизнь начинается там, где
сбросив ненужный балласт ностальгий,
слушаешь Баха,
читаешь Данте,
или за дверью считаешь шаги;
или ступив на балконные снасти –
в царство забытых и лишних вещей,
глянешь из окон, распахнутых настежь, –
глянец луны потускнел и исчез,
лес поредел и река обмелела,
воздух тревожною нотой дрожит…
– Господи, я никогда не умела
жить.