Не нами занят перевал,
И кстати, нас сюда не звали,
Ущелье ниже, и завал,
Остался взвод лежать в завале.
Я знал, что к этому все шло,
В раскладе карточного виста,
Спросил он:-" Что произошло?"
Играю, против, особиста.
Он явно, что то, прикупил,
Ведя меня к беседе мутной,
Спросил:-" Ты с командиром пил?"
В надежде, слабости минутной.
Подумал я:-" Ну, господин,
Тебе соврать я мог бы дельно,
Подумай сам, кто пьет один,
Или хотя бы пьет отдельно."
Я не дурак был заложить,
За галстук, разного спиртного,
Но не готов был услужить,
Майору, в качестве, иного.
С своею, долею сачка,
Предпочитаю водку, чаю,
Изображаю, дурачка,
" Не пил,"- ему я, отвечаю.
А он, с издевкой:-" И не ел?"
А я ему:-" Вы мне поверьте,"
А он:-" А как же, уцелел,
Ты в этой самой, круговерти?
И ты, не чувствуешь вины?
Когда забрали вас вертушки,
Вы оба, были так пьяны,
От этой, местной бормотушки."
Подумал я:-" А что тут врать,
Конечно пил, мог больше ахнуть,
Ведь прежде, чем живых забрать
Им по своим пришлось шарахнуть."
И что грязнее, той войны?
Труд пехотинца? Труд минёра?
" А ты, не чувствуешь вины?"-
Спросил я, наглого майора.
Часть 2. " От Аллаха до Иисуса."
Мой взводный, Саша Кузнецов,
Который, был лишь на год старше,
И из породы, храбрецов,
Оставил нас, идя на марше.
Совсем, тогда не суетясь,
При этом, проявив сноровку,
Сказал, ко мне он обратясь:-
" Я проведу рекогносцировку."
Я не был в должности " замка,"
И на кого, мне обижаться,
Мы, по ущелью шли, пока,
Оно не начало сужаться.
На языке был только мат,
И здесь, его, не маскируешь,
И как родной был автомат,
Его, как женщину, балуешь.
Я, взвод решил остановить,
Идет расселина к уклону,
Чего Аллаха здесь гневить,
Рассредоточились по склону.
Себя, безбожным, не считал,
Ведь это, только дело вкуса,
Аллаха, здесь предпочитал,
А на Орловщине, Иисуса.
Но первый, вышел тут на связь:-
" Вы что же, суки, в землю вжались,
Вы не бойцы, вы просто грязь,
Да вы, как дети, обложались."
Он, всех святых, упоминал,
И в этом, было мало чести,
Орал:-" Пойдешь под трибунал,
Я грохну сам, тебя, на месте."
Орал:-" Ты сиднем, не сиди,
И поднимай бойцов в атаку..."
А я ему:-" Ты сам, иди,
И для начала, просто в сраку.
Тут, только жди, очередей,
Нет не одной и целой ветки,
Не буду я губить людей,
Пока нет сведений разведки."
Часть 3. " За все, отвечу."
И перестал, майор кричать,
Услышав, чем, ему перечу,
Сказал:-" Придется, отвечать,"
А я ему:-" Не бзди, отвечу."
Оставив, рацию, на пне,
Её оставил, на приеме,
Не знаю, было страшно мне?
Наверно было, как на стреме.
Себя, увидел я, мальцом,
Ровесник, уличным ребятам,
Увидел, что иду с отцом,
Иду, как взрослый, с батей рядом.
Он мне сказал, и как изрек:-
" Конечно, только между нами,
Сказали мне, что вы ларек,
Той ночью, взяли с пацанами.
И говорят, что ты торчал,
Там на виду, в дверном проеме,"
" Не на виду,"- я отвечал:-
" А я стоял тогда на стреме."
" И говорят, сломал печать,
Тут продавщица, ты навстречу,
Теперь, придется отвечать,"
А я ему:-" За все, отвечу."
В двенадцать, был я щипачем,
В пятнадцать, уркой, еле-еле,
И не жалею, ни о чем,
Как эти годы, пролетели.
И вот тогда, легло клеймо,
И на воре, и хулигане,
Но слава Богу, что не чмо,
И оказался вдруг в Афгане.
Несу по жизни компромат,
Как ствол, литой и вороненый,
Прижал я к телу автомат,
Сегодня, им, заговоренный.
Взорвет он скоро тишину,
Все из ушей, и пробку ваты,
Я сам, несу свою вину,
Бойцы, ни в чем, не виноваты.
Часть 4. " Под огнем."
Вот не раскрыл майор, злодей,
Оперативной, обстановки,
Я слышу звук, очередей,
И поднимаюсь, с остановки.
Здесь, каменистая гряда,
Засели мы за валунами,
Так больше пользы, чем вреда,
Да и дорога, вся под нами.
По склону, здесь, полно камней,
Я осмотрел уже окрестность,
Осталось, что сказать о ней:
Вполне, паршивенькая местность.
Те, по дороге, не пройдут,
Ломиться в лоб они не станут,
Сюда бы, нам, еще редут,
Тогда и сверху не достанут.
Что, по характеру стрельбы:
Сюда отходит, кто то с боем,
И нет здесь, залпами, пальбы,
Со свистом пули, даже с воем.
Вот-вот, появятся тут те,
( Конечно духов здесь, как грязи,)
Их речь, на нашей частоте,
И слышно все, по нашей связи.
Ну вот и высыпали, вдруг,
Смотрю, не верю, жертва сглаза,
Они собрались сразу в круг,
Так это наши, из спецназа.
" Все, не стрелять! Внизу спецназ,"
Даю команду, по цепочке,
Зато они, стреляют в нас,
Я не пойму, их заморочки.
И вот лежим мы под огнем,
И не видал, его, плотнее,
Я русский, и кричу на нем:-
" Свои!" А снизу:-" Нам, виднее."
И мы, такие, только тронь,
Чего лежать, положат, суки,
И я своим:-" Открыть, огонь!
Согласно, воинской, науки."
Часть 5. " Бой."
Но забивает нас спецназ,
И мы, уже несем потери,
У них сидит какой то ас,
Ну а у нас, одни тетери.
На фоне неба, мы торчим,
Фигуры наши слишком броски,
И я своим:-" Ну что мычим?
А ну прижались, отморозки.
Чтоб не закончить свои дни,
Должны мы быть одной семьею,
Ну может также, как они,
Сейчас сливаются с землею.
И бестолковая, пальба,
Вредна по сути, и бесцельна,
С ней ты промажешь мимо лба,
Прошу я вас стрелять прицельно."
Нам не хватает просто рук,
Сомненье, так ли поступаешь,
Вот умирает рядом друг,
А я ему:-" Ты засыпаешь."
И если в смерти только сон,
В глазах его не вижу страха,
Поскольку, засыпает он,
Хотя в крови, его, рубаха.
Ну вот уже и взгляд застыл,
глаза ему сейчас закрою,
ну и пока он не остыл
пойду врага его урою.
Сейчас, приносят нам плоды,
Усилия, корректировки,
Не нужно нам сейчас еды,
А нам, побольше бы сноровки.
И мы, точнее, как стрелки,
Сейчас спецназовцы унялись,
Теперь уж, им, и не с руки,
И по потерям мы сравнялись.
И снизу, выстрелы редки,
Нехватка там, боезапаса,
И кто то стонет:-" Эй братки,"
Похоже голос, того аса.
Вот он встает и двое с ним,
Он сам не ведает, что страшный,
Да, страшно нам, не страшно им,
Они полезли, в рукопашный.
Я вижу их, через прицел,
Какими, глупыми, бываем,
Ведь я садист, и с этим цел,
Ну и своим:-" Все, добиваем!"
Прет в середине, словно вол,
Таким здоровым, не до лени,
Пускай не я, а этот ствол,
Тебя, поставит на колени.
Я, за прицелом, не уснул,
Накоротке, очередями,
По этой тройке полоснул,
Чтоб не трясли они мудями.
А то, устроили, аврал,
Что, даже ноги, подкосились,
Я не садист, я вам соврал,
Но вы, братушки, напросились.
Часть 6. " Вертушки."
Отмерил им, от сих до сих,
Лежат и корчатся, собаки,
И не учли, что Вовка псих,
Теперь и вовсе, не рубаки.
Я подошел и пнул ногой,
Взяв автомат на изготовку,
Ведь мне до фени, я изгой,
Теперь запомните вы Вовку.
В двоих всадил я пол рожка,
И взгляды чувствую спиною,
Ну а у третьего, башка,
Уже простреленная мною.
Такие все, в моем роду,
Меня давно не держат вожжи,
Мы с вами встретимся в аду,
На вы сейчас, а я попозже.
****ёшь по связи, ты смотри,
Идут ударные вертушки:-
" Я - воздух два, я - воздух три,"
Наверно, вызвали братушки.
Команде:-" Слушаем меня,
Все по кустам и в россыпную,"
От пулеметного огня,
Не вижу тактику, иную.
Сейчас, ударят здесь они,
И я своим:-" Ну все, мотаем,"
К Аллаху тоже:-" Сохрани,"
Как плохо, что мы не летаем.
Мы по ущелью сразу вниз,
Оно сужается, и в стены,
Вот надо мной уже карниз,
Ну где их духи и сирены.
В другое время этот вид:
и полоса, и вся " зеленка,"
болотце, ниже доломит,
на луже масляная пленка,
задело бы, и увлекло,
в лесные чащи, волком воя,
и где болотце, как стекло,
лишь состояние покоя.
А здесь удар, еще удар,
Пошли вертушки над карнизом,
Наверно включенный радар,
Иначе не пройдешь здесь низом.
Разрывы крошат в пыль гранит,
Наверно, ляжем под обвалом,
Аллах, чего то не хранит,
Зато чертей, уже навалом.
Похоже, ротный нас списал,
( Ну погоди, тебя, урою,)
Наверно все. Хоть не зассал.
Я не молюсь, а матом крою.