Хорошо помню эту девочку – высокую, худую, чёрную, с копной жёстких курчавых волос. Ей было, как и мне, лет двенадцать. Мы встречались ежедневно и даже иногда здоровались. Она смотрела на меня пристально и в упор, почти не мигая. В чёрных глазах плясали искры. Меня волновали её глаза.
Обучение было раздельным, мы ходили в разные школы, даже не были толком знакомы, но знали друг о друге всё. Посёлок жил слухами и сплетнями.
Девочку звали по-змеиному – Эфа. Она была из семьи ссыльных караимов и жила в длинном бараке на окраине посёлка. Родители Эфы работали ткачами на шёлковом комбинате. В доме у неё была куча маленьких детей, поэтому она, наверно, не принимала участие в играх сверстников. Некогда было.
Летом я уезжал в пригородный кишлак. Там жила и работала фельдшером в местной амбулатории моя бабушка Поля.
Кишлак окружали абрикосовые сады. Они тянулись на многие километры. Урожаи были богатыми. Свежие плоды падали с деревьев и лежали на земле сплошным жёлто-золотистым ковром. Собирать абрикосы было некому, колхозников гнали на хлопковые поля.
Я бродил по садам, ел абрикосы, скучал. Спускался к Сырдарье, валялся на прибрежной траве или в камышах. Загорал. Но было тоскливо.
Бабушка Поля приходила поздно. Иногда её не было и ночью, принимала где-нибудь роды. Я привык ночевать один, привык к земляному полу, застеленному мешковиной, к керосиновой коптилке, шуршанью ящериц пор стенам.
В комнате жила змея. Бабушка предупредила меня, чтобы я не шлёпал по полу босыми ногами. Сама же она не придерживалась этого правила. Однажды ночью наступила на змею и закричала. Змея, как ни странно, не тронула бабушку, уползла в тёмный угол.
- Она нас знает, - сказала бабушка, - поэтому не тревожься и спи.
Бабушка вернулась на свой топчан и тут же захрапела. А я лежал с открытыми глазами. На сердце было тревожно и почему-то сладко.
Неожиданно змея вернулась. Она встала вертикально, на хвост, покрутилась в слабом свечении коптилки и вдруг превратилась в девочку. Я не удивился, я ждал чего-нибудь подобного.
- Здравствуй! – прошептала она.
- Здравствуй, Эфа! – ответил я ей.
Эфа села рядом на мою деревянную лежанку, наклонилась к моему уху и отчётливо произнесла:
- Сейчас я тебя поцелую.
Она высунула язык, и я с ужасом заметил, что он раздвоенный. Мне стало страшно.
- Нет! – закричал я. – Не целуй!
- Тише! – сказала Эфа и приложила палец к губам. – Бабушку разбудишь.
Я продолжал смотреть на девочку-змею с испугом и даже в каком-то оцепенении.
Эфа нагнулась и поцеловала меня в щёку. Я почувствовал ожог.
Бабушка вскочила.
- Ужалила! Ужалила – закричала она и наклонилась надо мной. Она долго рассматривала чёрную точку на моём лице. И, наконец, облегчённо вздохнула.
- Нет, - сказала она, - это не змея, это какой-то зловредный комар. Сейчас я тебе обработаю место укуса, и можешь спокойно спать.
Я закрыл глаза и тут же явилась Эфа.
- Не слушай бабушку, - прошептала она, - я ответила тебе женским поцелуем. Отныне ты настоящий мужчина и готов к любви. Тебя будут целовать женщины, любящие, любимые, в твоей жизни будет много поцелуев. Ты должен знать, что прикосновение женских губ – это всегда ожог, это всегда больно. Больно и сладко.
Пришла бабушка с йодом.
- Не надо, - сказал я ей, - у меня ничего не болит.
- Всё-таки нужна профилактика, - возразила бабушка и мазнула меня по щеке.
Вскоре я вернулся в посёлок. Всё там было привычным – дома, люди, деревья. Но я чувствовал, что произошли перемены. Мне нужно было, мучительно, с какой-то тревожной болью, увидеть Эфу.
Мы повстречались у столетнего тутовника, что рос на окраине, почти у межи хлопкового поля.
-Здравствуй! – сказал я.
Она посмотрела внимательно, но ничего не ответила.
Я подождал немного и спросил:
- Зачем ты меня отметила женским поцелуем?
- Дурак! – вскрикнула Эфа. – Чокнутый! Иди полечись!
Она хотела уйти, но я схватил её за руку.
- Зачем? – переспросил я. Мой голос сорвался и внезапно охрип.
Эфа хотела вырваться, но почему-то вдруг затихла и покраснела.
- Дурак! – почти шёпотом произнесла она.
Мы стояли и смотрели друг на друга. В чёрных глазах Эфы плясали искорки. Я чувствовал их жжение.
Р.Маргулис