А он, мятежный, ищет дури,
как будто в дури есть покой!..
(не М. Ю. Лермонтов)
Он ворочается, он не спит, и его доедает тоска
по бозону Хиггса, открытому коллективно.
Он не знает, что постоянная Планка не есть доска-
-устойчиво-негнущаяся, и ему противно,
что частота движений обратна длине объекта
(в общем, ламбда на ню) — вплоть до поллюции (от резонанса).
Он бы взял постоянную Больцмана, но газ получается едким
и пошло взрывает бронхи, и выбивает из транса.
Можно представить космос, или себя — в трюме
с каким-нибудь президентом в какой-то себе подлодке,
и даже в отсутствие шлема надеть на башку кастрюлю,
а вместо воды забортной глотнуть слегонца водки
на случай, если жена, найдя тетрадки с контрольной,
придёт посмотреть, чем мается любимая половина
и обнаружив "шлем", решит, что с неё — довольно,
что надо звать санитаров и сдать своего мужчину
на опыты (хоть на фарш, на колбасу по два-двадцать, —
а кто же заплатит больше, если майка — засранка),
поскольку вместо того, чтобы с женой проспаться,
он сводит длину с частотой в ручных опытах Планка.
Конечно, ему покажут, где нынче зимуют раки,
как хлеб убирает доярка, как красит забор комбайнер.
и что постоянная Планка — хужей постоянной Дирака,
поскольку нередуцирована — пошло нерадиальна.
Его будут связывать, как диссидента Маугли,
он будет в своём кармане исследовать чёрные дыры
вопреки десяткам запретов, ведь даже у Вольфганга Эрнста Паули
этих странных вещей — было всего четыре!
Кажется, в его стихах нет ни хрена размера
(не говоря о рифме). Я пробовал так. Впрочем,
то ритм не убью, то рифму, то строчка длиннее хера —
обратный эффект Комптона? — Эффект супружеской ночи!
Найдите ему пару, кого-нибудь, но — срочно,
и пусть у него срифмуются хоть разик — хотя бы две строчки!