Неси меня, Память, седой перевозчик,
За быструю речку, в дубовую рощу,
В родные, забытые Богом края,
Где канула в Лету деревня моя.
Пускай мне расскажут певучие травы,
Какая здесь раньше шумела дубрава.
Лишь память живёт о подобных местах
На тонких от времени старых холстах.
Скользили по травам высокие тени,
А кроны звенели от птичьего пенья.
И терпок, и сладок был воздух лесной
В те годы далёкие, перед войной.
Явилась на Русь чужеземцев орава,
И в чёрное рабство попала дубрава,
Дубы вековые на плаху легли,
Обняв на прощанье кусочек земли.
Им плечи рубили, им руки пластали,
Дубы-короли становились мостами,
Их спины терзали в болотной глуши
Железные когти немецких машин.
Я помню, я знаю: они и поныне
Лежат, догнивая, в холодной трясине.
Они не услышат победный салют
И "Вечную память" для них не споют.
Мне в детстве казалось: деревья как люди -
Смеются, грустят, ненавидят и любят,
И стонут от боли в последний свой миг,
И вновь возрождаются в детях своих.
Всё пни да колоды, всё рвы да канавы -
Вот всё, что осталось от вольной дубравы,
Но там, среди пней, зеленели ростки:
Тянулись на свет молодые дубки.
Разорваны цепи и сняты проклятья -
Растите на воле, весёлые братья,
Зелёные кроны споют в вышине
О дедах, погибших на прошлой войне.