ПОД СТРАСТНЫЙ РЕВ ТРИБУН ПОЛУФИНАЛ 10 ОКТЯБРЯ
Ну, вот мы с вами и дожили до первого полуфинала в цикле передач «Вечерние стихи» на канале «Вечерняя Москва».
Ехали мы, ехали, и наконец, приехали к первым итогам!
На мой сугубо личный взгляд, итоговая передача получилась замечательной, настоящим явлением в телевизионной жизни сетевой сайтовской поэзии.
Собственно, не вчера, а значительно раньше произошло чудо, когда виртуальных поэтов, скрывающихся за текстами своих творений, явили миру, и вдруг оказалось, что они нормальные, живые люди (согласитесь, что в это часто не верилось до того дня, когда они появились на голубом экране).
Конечно, они бывали в каких-то столичных салонах, но там немного другое, словно бы в двух своих ипостасях – сайт – салон – там одни – тут совсем другие.
А здесь именно с привязкой к сайту, с постоянными ссылками на него, с возможностью открыть страницу поэта и заглянуть туда, в тексты виртуальные, слушая его «вживую».
Кстати, было бы хорошо, не только критикам, но и нам распечатать те тексты, которые будут читаться, чтобы видеть их перед глазами, а не просто слушать, хуже от этого никому бы не стало. Но уже за то, что есть – огромное спасибо организаторам и творцам передачи.
Конечно, Поэты все разные, а полуфинал – это нечто не только особенное, итоговое, но и возможность снова встретиться с наиболее сильными поэтами.
И если в прошлый раз я говорила о бесстрастности трех ХОРОШИХ авторов, то на этот раз было все: и жизнь, и слезы, и любовь, и нормальная доля бесстрастия - все, чего только душа желает.
Правда, для меня самой все начиналось в экстримальных условиях.
Все снова начиналось с хоккея, без которого до весны никакая поэзия не обойдется в моем понимании, если они совпадают во времени и пространстве.
3 числа это было 30 буллитных бросков чужих, хотя и любимых команд, и личные переживания за вратаря Максима Соколова, он мне роднее всех родных.
А на этот раз после поражения в бой ринулись мои любимые ястребы, кстати, сражались они там же, рядом с поэтами в Мытищах.
Шайба на 9 секунде матча великолепного золотого нашего Александра Попова – страсти запредельные, матч с холодильниками – настоящее стихийное бедствие – они сравняли счет за 57 секунд до финала… До самого оветайма, где на первой минуте победу нам подарил Сергей Косицын, только что присоединившийся к команде.
Вот такой вот интерьер для «Вечерних стихов»
Вот на этом фоне и началась в полночь передача, первый раунд, которой видела только издалека, из-за того самого последнего броска и победных оваций, и ликования хоккеистов….
Все это привожу только для того, чтобы показать, что поэты оказались так прекрасны, что не утонули в гуле, в запредельном шуме трибун стадиона, а наоборот завоевывали внимание, покорили сразу меня как слушателя.
И вот здесь для меня лично сразу же появились два лидера. И первым из них стал, как ни странно,и так приятно - мужчина, это Игорь Царев…
На фоне рева трибун Игорь говорил тихо, очень тихо, но может быть в этом и кроется его успех. Когда читают стихотворения тихо, то невольно прислушиваешься, конечно, если Поэт цепляет, если он интересен, совпадает энергетика, ритм.
Игорь цепляет всегда с самого начала, тут я согласна с критиком Ольгой Ворониной, как только услышала первое его стихотворение, а это было стихотворение о Сибирских городах, так уже и не забыть, и не потерять из вида этого творца.
Ну и конечно, Юля Соломонова. Избавившись от черных одеяний, она оказалась цветной и завораживающей еще больше, когда засверкала всеми цветами радуги. Понимаю, как неуютно тем, кто считает себя гениями за кадром. Ну как с Юлей соперничать, что надо сотворить, чтобы заметили рядом с ней?
Дивилась тому, насколько разнообразны ее стихотворения. Не просто тексты, а именно стихо-творения. Юля словно подчеркивает все время: я и так могу, и эта вершина для меня доступна, и здесь мне нет равных…
Когда она признается, что стихи случаются, рождаются, ей я верю, как и тому, что они очень органичны ее натуре. Об эмоциях не говорю, с Юлей могли бы соперничать по эмоциональности только пан Ржига и Раймо Сумманен, опять же под рев трибун, а тут приходится в тишине даже без музыкального сопровождения лицедействовать ( в самом лучшем смысле этого слова).
Трибуны скандируют:
-Раймо, Раймо...
А мне слышится:
-Юля, Юля!!!
Что же я так на ней зациклилась? Как правило, за внешней яркостью у девушек, которым не 15 лет, скрывается пошлая пустота, голый цинизм. наверное, потому удивляет талант, который в первый момент затмевается, а потом становится еще очевиднее в случае с Юлей Соломоновой.
На этот раз достаточно уместной оказалась и бесстрастность Александра Спарбера, он «смотрелся и слушался» в этой четверке иначе, чем в прошлый раз.
Он, наверное, обиделся на нас и немного отошел от И. Бродского. А я за это время поняла, в чем его основное отличие от классика века 20.
Бродский первым прямо и открыто заговорил с нами об эротике, помню, как спорили мы можно ли такое прочитать, скажем, на уроке литературы
Этот ливень переждать с тобой, гетера,
я согласен, но давай-ка без торговли:
брать сестерций с покрывающего тела
все равно, что дранку требовать у кровли.
Протекаю, говоришь? Но где же лужа?
Чтобы лужу оставлял я, не бывало.
Вот найдешь себе какого-нибудь мужа,
он и будет протекать на покрывало.
А дальше, и вовсе, наверное, назвали бы оскорблением чувств верующих, это вам уже не просто эротика:
Помнишь, Постум, у наместника сестрица?
Худощавая, но с полными ногами.
Ты с ней спал еще... Недавно стала жрица.
Жрица, Постум, и общается с богами.
И ведь это монолог умирающего старика, а что он творил в молодости?
Тогда мы так и не пришли к единому мнению, можно ли это читать или лучше скромно промолчать?
Услышать что-то подобное от Александра, вероятно, не реально, у него даже и женщины не возникают на пути в его творениях, не то, что подобные подробности личной жизни умирающего героя, пришедшего то ли из античности, то ли из какого-то иного мира ( в России в те времена секса не было вовсе), может поэтому немного жаль, что ее ( эротики) во многих стихотворениях нет до сих пор, а так хочется почувствовать себя нормальным человеком, которому ничто не чуждо.
Хотя Женя нашла пикантные строки и у него, но они другого порядка, мне они показались скорее цитатой из анекдота или каких-то народных загадок, где ответ окажется вовсе не связанным с эротикой, и только мы так можем подумать в меру своей распущенности.
Потому первое впечатление о Бродском обманчиво, на самом деле это две большие разницы. Бесстрастность И.Бродского обманчива, и за ней еще какие страсти скрываются, бесстрастность А. Спарбера академична, хотя его второй выход очень отличался от первого, бесспорно. И читает он своих стихи замечательно.
Но что такое страсть в любимом деле? Омичам, и всем, кто болеет за ястребов это показал Раймо Сумманнен.
И помочь уфимскому клубу, как мне кажется, сейчас может только один человек. Если хоккеисты не понимают по-русски, то человек, для которого не существует авторитетов и не стесняющийся ходить в рваном пиджаке, быстро научит их любить игру так, как любит её он и уфимские болельщики. Как показала практика, в "Авангарде" все быстро стали понимать Сумманена. Даже более авторитетные игроки, чем те, что собрались сейчас в "Салавате". Он-то как раз и разгребать умеет, и строить. Причём одновременно и качественно. Не без жертв, но тут хоккеисты могут винить себя сами. Сбить с кого-нибудь корону - Раймо палец в рот не клади, только дай. А если кто-то не захочет жить по принципу "упал-отжался" - сразу скажет "до свиданья", потому что хуже от этого "Салавату" уже не будет. Ведь звёзд и ярких личностей там полно, а настоящей команды нет давно.
Наш любимейший финн вот такой, а разве не таким должен быть человек в любом деле, чем бы он не занимался, и в поэзии тоже, когда я вижу вялых, бесстрастных поэтов, очень хочется отправить их на тренировку к Раймо, он быстро научит как любить свое дело..
Суть и поэзии, и хоккея одинакова, равнодушие и бесстрастие - это то, что убивает беспощадно все, за что мы не беремся..
И наконец, Лариса Морозова-Цырлина, она была в первой передаче цикла, и что-то из выступлений забылось, стерлось из памяти ( но отношу это скорее к своему раннему склерозу, чем к ее творчеству)…Но и на этот раз ее выступление под рев трибун (а так прошел для меня весь первый тур этих выступлений), потерялось, да там еще ликовал Сергей Косицын, забивший последнюю –победную для нас шайбу, ну и вся команда с ним, и наши самые шумные болельщики…
Но потом я ее все-таки услышала, прониклась…Если бы не следующее выступление Юли, то наверное, смогла бы оценить более объективно.
Но наша уникальная Соло Монова затмит все собой ( в самом лучшем смысле без всякой иронии, даже ликование трибун как-то меркнет и забывается).
Такой вот оказалась проверка на прочность для всех четырех очень разных и очень интересных поэтов.
Что же касается критики: немного досадовала на ведущих, когда они останавливали Ольгу Воронину, потому что это не тот случай ( понимаю, рамки эфира, но все-таки) ее надо слушать, и чем больше, тем лучше.
Это тот редкий случай, когда звенит звонок, но аудитория продолжает сидеть и слушать своего любимого преподавателя, что случается очень редко, но случается и среди современных студентов.
Кто-то говорил, что нужно оставить исключительно самих поэтов, им все эфирное время и отдать. Не согласна с этим, ведь всегда можно вернуться на их страницы и почитать, а вот услышать дельные рассуждения, посмотреть, как текст преломляется в критике очень важно, да и просто полюбоваться, видя обаятельного критика ( назовите еще хотя бы одного такого же, я не встречала), очень важно и для поэтов и для нас. Литературовед Лидия Яковлевна Гинзбург, возможно сравнится с Ольгой Ворониной, но и только.
Несколько изменила свое амплуа и Женя Коробкова… Говорят, ей велели быть добрее. Но ирония и точные примеры косяков и ляпов были особенно интересные и живописны на этот раз. Впрочем, уже в прошлой передаче она приводила конкретные примеры в текстах, что тоже очень важно для тех, кто не окаменел в своей гениальности, а все – таки способен услышать другого и чему-то научиться.
А вот что приводит в уныние, и тут трудно не согласиться с И.Нестенко, нашим очень интересным, неповторимым режиссером – это странное поведение поэтов в чате (за кадром).
Я не обо всех гостях, а именно о поэтах…
Доброта, гармония? Да страшно далеки мы все от нее, просто какая-то пропасть – ров с водой нас отделяет от того замка, где томятся в плену гармония, вера, надежда, любовь.
Именно поэты бывают жестоки до безрассудности, простой пример, в самом начале когда-то даже не поверила, что на первых авторов (прошлогоднего цикла) можно было так обрушится со всевозможными оценками - от того , что они проплачены до полной бездарности, затмившей таланты, которые остались за кадром.
Но убедилась, насколько все безнадежно на своей шкуре, даже по прошлой статье, казалось бы, ну что такого страшного, написала свое мнение о передаче, господи, сколько же я о себе узнала нового- от полного не владения языком ( сначала думала, что просто в безграмотности обвинят нудные дедушки, оказывается есть преступление пострашнее), до полной ничтожности как стихоплета – тут же все Нагайки и Сабли с Хуанами и Хулиями явились, чтобы показать мою несостоятельность, и смех и грех. И один вопрос: почему у нас гении( себя-то они таковыми считают) так не великодушны? Что их толкает на такие откровения? Да радоваться должны, что мы их окружаем, иначе, кто же их заметит?
Привожу все это только для того, чтобы стало понятно, что мне-то вся критика моих шедевров совершенно фиолетова, потому что бог миловал от того, чтобы быть поэтом, обидеть меня такими оценками невозможно- да смешно все это, не напрягайтесь, господа. Но каково все это слушать тем мужественным авторам, кто считает себя поэтом, для кого это «целая жизнь, и даже немного больше».
Каково читать чат, где есть обиженные гении и те, кого проплатили, взяли по блату и так далее???
Но боюсь, что все призывы Игоря Борисовича растают без следа, такими уж мы уродились, особенно непризнанные гении..
Остается пожелать только одного, чтобы передача жила и цвела вопреки всем, кто хочет обратного и творит это исключительно с благими намерениями, в чем нет никаких сомнений.
Прошел полуфинал для меня под рев трибун и очень трудную, но блестящую победу моих любимых ястребов в Мытищах.
Голоса поэтов, тех, четырех, избранных в полуфинал нами же, все-таки звучали и звучат даже в этом страстном реве – это очень важно.
Но хочу напомнить господам гениям, что во время матча порой аплодисментами провожают даже игрока команды соперника, если он проявил себя достойно, получил травму, забил красивый гол...А нам с вами слабо хотя бы не обливать грязью собрата по перу, даже если он не настолько гениален, как вы сами?
Нам еще надо выбрать поэта для финала.
Вот только труден будет выбор для меня лично, ну хотелось хотя бы двух поэтов выбрать, а не одного, потому что один из четырех, это совсем уж мало, рука не поднимается поставить только одну точку.
У меня теперь есть и второе любимейшее стихотворение
http://stihi.ru/2010/12/16/8802
Тобол
Игорь Царев
На Тоболе край соболий, а не купишь воротник.
Заболоченное поле, заколоченный рудник...
Но, гляди-ка, выживают, лиху воли не дают,
Бабы что-то вышивают, мужики на что-то пьют.
Допотопная дрезина. Керосиновый дымок.
На пробое магазина зацелованный замок.
У крыльца в кирзовых чунях три угрюмых варнака -
Два пра-правнука Кучума и потомок Ермака.
Без копеечки в кармане ждут завмага чуть дыша:
Иногда ведь тетя Маня похмеляет без гроша!
Кто рискнет такую веру развенчать и низвести,
Тот не мерил эту меру и не пробовал нести.
Вымыл дождь со дна овражка всю историю к ногам:
Комиссарскую фуражку, да колчаковский наган...
А поодаль ржавой цацкой - арестантская баржа,
Что еще при власти царской не дошла до Иртыша...
Ну, и хватит о Тоболе и сибирском кураже.
Кто наелся здешней воли, не изменится уже.
Вот и снова стынут реки, осыпается листва
Даже в двадцать первом веке от Христова Рождества.
Хотя это тот редкий случай, когда нравятся практически все стихотворения Игоря Царева, просто это о моих родных краях, о мире, который я люблю так же страстно, как и хоккей…
Страсть и нежность, стихотворения, звучащие под рев трибун и все-таки звучащие, разве не это самое главное, важное в наше безумное время, где так мало радостей и позитива?
Послесловие
А вот это стихотворение не звучало на этот раз, но я оооооооочень надеюсь на то, что Игорь Царев почитает его нам в ФИНАЛЕ, потому что это стиль жизни, ведь в жилах каждого из нас или почти каждого течет кровь древних викингов, и это прекрасно, удивительно, что так отозвалось в его строчках...
http://stihi.ru/2009/02/03/5692
Скандинавское
Игорь Царев
Если душа захочет попасть впросак,
Можешь старинной книги открыть засов -
Пусть уведет язык скандинавских саг
В царство единорогов и белых сов.
В диком краю без разницы, чей ты сын,
Если добудешь право на кров и хлеб.
Крови медвежьей выпьешь и будешь сыт.
Крови людской насмотришься, станешь слеп.
Хочешь, молись отчаянным небесам,
Хочешь, гнилую поросль руби мечом.
Дан тебе посох - веру отыщешь сам.
А не сумеешь - боги тут ни при чем.
Крепкая брага. Весел шестнадцать пар.
Ждет храбрецов Вальхалла, а трусов - нет.
Если норманн ведет боевой драккар,
Даже собаки боятся залаять вслед.
Яростный мир загадочен и красив,
Как хоровод валькирий в ночном лесу.
Ворон сидит на дереве Иггдрассиль.
Судьбы людей качаются на весу.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Рада, что Игорь Царев не одинок, я нашла на сайте ПОЭТА, не сегодня нашла, конечно, но понимаю, что он один из лучших, если не самый лучший на Стихаре...
Не знаю как, но он должен быть в "Вечерних стихах", если не он, то кто?
Мы не успели увидеть и услышать Аркадия Кутилова, сегодня в ОмГУ о нем лекции читают и курсовые, и докторские пишут, но как хорошо, пока Поэты еще с нами, значит не все потеряно...
http://stihi.ru/2012/08/29/5907 - и все остальные стихотворения просто выше всех похвал
Михаил Анищенко-Шелехметский
УШЕДШИЙ
Тихо и зло удалялась планета,
Контур Европы светился мертво.
Чёрные змеи из белого света
Синими кольцами сжали его.
Не помогла золотая икона,
Банковский счёт и реклама Виши.
Плюнула вечность, и он, как Иона
Рухнул в запретную область души.
Губы шептали «осанна», «осанна»,
И, вспоминая с богами родство,
Будто бы капля в душе океана,
Он не боялся уже ничего.
Видя Эдем и небесные Кижи,
Глупый, растерянный, как на духу,
Он опускался всё ниже и ниже
И оказался на самом верху.
Здесь малахитом мерцали ступени,
И, приглашая навеки домой,
Призрачный свет не отбрасывал тени,
Будто он был беспросветною тьмой.
Не было больше ни Австрий, ни Турций,
Города Энска с великой тоской…
Кто-то спросил его: «Хочешь вернуться
К русской берёзе над тихой рекой?»
Он наклонился над собственной былью,
Словно убитый кремлёвский нарком:
Люди предстали летящую пылью
И бесконечным холодным песком.
Он поклонился: «О, Боже! Отныне
Жить не хочу я на русской земле!»
И очутился в холодной пустыне,
Сном бедуина в верблюжьем седле.
Бил по верблюдам неистовый ветер,
А у потрёпанных старых шатров
Женщины выли и плакали дети
После набега заклятых врагов.